Скачать бесплатно книгу Записки воронцова - Никитин Владимир

ВЛАДИМИР НИКИТИН

ЗАПИСКИ ВОРОНЦОВА ИЛИ РУКОПИСЬ, НАЙДЕННАЯ В ИНТЕРНЕТЕ

От публикатора:
Я нашел этот текст в своей электронной почте. К сожалению, мои попытки определить его источник остались безуспешными, не в последнюю очередь в силу моей относительно низкой квалификации как хакера. Обязательная сопроводительная информация была мною утеряна до того, как я сообразил, что она может помочь в этом. Конечно, предложенная авторами интерпретация мне кажется несколько ...(не могу найти точных слов). Потому я не стану ничего добавлять к тому, что написано героями этой книги, господами Новиковым, Воронцовым, Шульгиным и пр. и пр. (см. текст).
От Андрея Новикова:
Глубокоуважаемым господам читателям романа "Одиссей покидает Итаку"
Появившись в очередной раз в реальности, которую мы назвали "Итакой", я был весьма удивлен, купив очередное издание известной Вам книжки господина Звягинцева "Одиссей покидает Итаку" и не обнаружив там эпизода, очень важного, с точки зрения понимания многих последующих (а отчасти и предшествующих) событий. Речь идет о встрече Воронцова с молодым человеком, насвистывавшим в прифронтовом, или точнее, зафронтовом лесу сорок первого года известную всему нашему поколению мелодию из фильма "Мужчина и женщина". Встреча эта и в первом издании была описана как бы между прочим, без должного внимания к ее истинному значению. И тем более было странно, что она была изъята из последующего издания, вышедшего почти одновременно со следующими книгами серии, в которых господин Звягинцев, в силу своего понимания и старания, описывал те события, которые с нами имели место быть. Это было тем более странно, что в этих книгах господином Звягинцевым уже предпринимались попытки раскрыть другие стороны явления, с отголосками которого столкнулся Воронцов той ночью, когда выходил из немецкого окружения, пытаясь добраться до Берестина и через него до меня, чтобы вытащить нас из реальности, в которой мы очутились по воле существ (или явлений? - мы до сих пор разобраться не можем), именовавшихся аграми.
Удивленный этим изъятием, я во время следующего визита в Итаку попытался приобрести остальные книжки господина Звягинцева, но нашел на прилавках только одну из них (с дурацким названием "Право на смерть"), а остальные просто скачал из Интернета, воспользовавшись плодами героических усилий господина Мошкова, которому мы хотели бы выразить свою особенную благодарность. Ибо полноценное понимание состояния культуры приходит только через литературу.
Изучение всего написанного про нас господином Звягинцевым повергло меня в тяжкие раздумья. С одной стороны, он что было сил старался восстановить истинную картину событий, основываясь на том, что мы рассказывали ему во время нескольких наших кратких встреч. Поскольку встречи эти сопровождались обильными возлияниями, то трудно уже понять, чья вина в существенном искажении многих и многих событий. Не вдаваясь в остальные подробности написанного господином Звягинцевым, я хочу только, невзирая ни на какие мелочи, выразить ему нашу искреннюю благодарность за все его усилия, благодаря которым читатель и узнал о нашей эпопее. Сопереживания миллионов соотечественников и единомышленников - совсем не лишняя вещь в той ситуации, в которой оказались мы, волей случая выведенные на самый передний край борьбы Добра со Злом. (Увы, я не преувеличиваю, дело обстоит именно так, как бы не казалась такая патетика неуместной многим из уважамых читетелей.) Господин Звягинцев в своем изложении не дошел толком до того рубежа нашей эпопеи, на котором мы понемногу начали соображать, что ничего не сможем сделать, оставаясь в рамках одной реальности, и что придется вмешиваться во многие из них. Антон со своим бюрократическим гуманизмом также замутил воду (как обычно). Я имею в виду возврашение экипажа звездолета в его время. Пусть и Айер и Корнеев, Айер в особенности, имели некоторые шансы зачахнуть в нашей компании. Но я лично считаю, что все равно как-нибудь перетерлось бы в муку. Но то я, а вот сам персонаж наверняка будет ухмыляться, читая эти строчки. Теперь, правда, мы понимаем его много лучше. И Альба в конце концов опять оказалась с нами. Так что у меня теперь две жены, хотя сразу же хочу предупредить всех, кто завидует, что ничего в этом хорошего для меня лично нет, больно уж сложносовместимые натуры мы все трое. Может быть, страдай хотя бы у одна из них лесбийскими наклонностями, мне было бы легче, но увы, обе они женщины столь правильные, что мне иногда тошно настолько, что спасают только Сильвия или Лариса, если, конечно, находятся в пределах досягаемости.
Из моих слов Вы поняли уже, наверное, что отношения внутри нашей компании не столь просты и прямолинейны, как можно было бы подумать, исходя из всего написанного господином Звягинцевым, но многие из Вас об этом, видимо догадывались и раньше. Например празднование победы под Каховкой происходило совсем не так скучно, как было им описано, и если даже Наташа (а не только Лариса) танцевала на столе в неглиже, то что уж тут говорить про многоискушенную Сильвию, которая... Впрочем, всему свое время, а Сильвия - вообще особая статья. Сегодня она стала очевидным лидером женской половины нашего микроскопического сообщества и единственная из него, кто на равных участвует в негласно существующем Малом Совете. Это что-то вроде нашего Политбюро. В него входим кроме нее я, Воронцов, Гумилев (который Николай) и, конечно, Кирсанов. Остальные не то чтобы вращаются на периферии, а просто не имеют склонности к заумствованиям, на которое тратим иногда время мы. Хотя чаще всего в этих обсуждениях принимает участие и кто-то из остальных. Например Берестин, когда речь идет о делах военных, Лариса и(или) Левашов, когда в очередной раз заходит речь о проблемах мира и социализма, или Шульгин, когда возникает идея очередной авантюры. Так что Малый Совет - понятие не формальное, а скорее статистическое. Но так уж получилось, что то, что решается или планируется на Малом Совете, обычно претворяется в жизнь.
Уже давно мы начали поиски единомышленников в других Реальностях. Идея о том, что мы не одни, и что параллельно нам действуют еще несколько групп и одиночек, может быть хуже нас оснащенных, но не хуже нас понимающих что и к чему, была высказана Воронцовым еще в Замке,когда мы подробно обсуждали итоги нашего приключения в ипостасях Сталина и Маркова. Толчком послужила та самая встреча в лесу, о которой я упомянул чуть выше. Но длительное время она оставалась только идеей, и только недавно мы начали (точнее - научились) замечать следы этой деятельности в других реальностях (в обоих "наших" реальностях мы таких пока не встречали, дед Удолин вроде догадывается о причинах, но вся сила у него уходит в гудок, как в анекдоте о корабле под названием "Светлое будущее"). Вот почему так важна была эта встреча. Тем не менее, в поисках соратников мы достигли определенных успехов, и в этом книги, написанные господином Звягинцевым очень и очень нам помогли. Именно потому я и решился на то, чтобы обратиться к уважаемым читателям с этими строчками и заодно предложить их вниманию несколько другую редакцию пережитых нами приключений. Которая, увы, гораздо ближе к истине. Увы потому, что далеко не во всем мы оказывались столь же правы и безошибочны, как было изображено господином Звягинцевым, но правде надо смотреть в глаза. По той же причине я не ограничиваюсь здесь собственными воспоминаниями - как вы помните в нашей одиссее участвовали все мы понемногу. Поначалу вообще я планировал опубликовать только записки Воронцова, хотя как раз с ним я согласен далеко не во всем. Но в процессе работы над "Записками" они обросли таким количеством замечаний от всех нас, что решено было оставить то название, которое даст этому труду тот, кто возьмет на себя все беспокойства, связанные с его публикацией.
Что до господина Звягинцева, то мы прекрасно понимаем, в каком гадком положении находится в современной России писатель, который пытается жить литературным трудом. Исправить это положение может только действительно хороший издатель, но по нашим прикидкам, такие могут появиться у вас только лет через десять или около того. Причем "могут" отнюдь не значит, что обязательно появятся. Именно потому я надеюсь воспользоваться возможностями Интернета, который, по крайне мере в этой реальности, создает почти идеальную среду для поиска единомышленников, увеличение числа которых остается одной из наших главных задач.
Искренне Ваш
Андрей Новиков

Воронцов
Можно сказать, что я пишу эту часть вместо Новикова. Еще после того как он с Ириной в первый раз сбежал на своей яхте в Южные моря, как-то само собой получилось, что роль координатора нашей компании понемногу перешла ко мне. Я выбрал слово "координатор" вместо, например, слова "лидер" для того, чтобы подчеркнуть, что команда у нас дружная, личности мы все одного калибра и Новиков тоже был скорее координатором, чем выраженным лидером.
В том, что я оказался в этой роли главная заслуга же конечно не моя, а "Валгаллы" - мы с Наташей просто хозяева самого надежного из наших пристанищ, где рано или поздно появлялись все, вместе или по отдельности. И поскольку основные события, которые имели место быть, осмысливались и планировались именно здесь, по большей части в кают-компании или в моем кабинете, то и рассказывать про них придется мне. Невзирая на то, что лично я "в астрал" пока не выходил, как бы не утверждал дед Удолин, что мне это раз плюнуть. Но мне хватает дел и на грешной земле, причем "хватает" является сильным преуменьшением.
Звягинцевым описано, что основной причиной внимания Держателей к нашим скромным персонам было вызвано нашими потенциальными способностями в части превращения в Держателей. По мере ретроспективного анализа событий нам в конце концов стало ясно, что одно из различий между агграми и форзейлями заключалось в том, что если первым ставилась задача по возможности дольше сдерживать развитие потенциала Земли в целом, выхватывая из общества наиболее способных и переправляя их в "надзвездные сферы", то форзейли как раз старались их подобные действия нейтрализовать, все кандидаты в Держатели должны были оставаться и действовать в рамках общества, теряя при этом возможность присоединиться к Сети немедленно. Судя по всему, есть качественная разница в том, когда это присоединение происходит, до того, как человек "прошел свой жизненный путь" или после, причем труднее всего ответить на вопрос, что и для кого (или для чего) лучше. Но зато кандидаты в Держатели своей деятельностью не давали загнить собственно человечеству, которое сможет в далеком для нас будущем занять достойное место среди равных только в том случае, если будет развиваться как одно целое. В силу причин, понятных любому, кто читал детективы про разведчиков, все рядовые агенты, к которым в начале нашей эпопеи принадлежали и Сильвия и Ирина, ровно как Антон и даже его начальник, не были осведомлены об истинной цели своих действий вообще. В конце-концов в какой-то мере нам удалось соединить кусочки информации воедино, чтобы они создали непротиворечивую картину. Получилось нечто, в высшей степени интересное.
Параллельных реальностей, видимо, существует довольно много. Может быть, как молекул в стакане воды, может быть на порядки больше. Но в основном они мало отличаются одна от другой, образуя как бы протянутый через пространство из нескольких временных координат (что это такое и сколько может быть таких координат, спросите у Левашова, лично я просто этого не понимаю) канат, связанный из множества нитей (для тех, кого мучали статистикой, могу назвать более точный термин: ансамбль Гиббса). Не расходится этот канат потому, что реальности связаны воедино человеческими личностями, которые как бы существуют во многих (но не во всех!) реальностях одновременно.
Отрыв психоматрицы от ее носителя с помещением ее в другую реальность, ровно как и переход личности в ее "физическом" облике из одной реальности в другую (надеюсь, всем понятно, почему слово "физическом" взято в кавычки) создают очень сильный эффект отталкивания, ну вроде как между одноименными зарядами. Это, кстати, основная причина тому, что при переходе из одной реальности в другую нельзя встретить самого себя. Или наоборот - следствие запрета на такую встречу - на этот счет даже у Левашова нет никаких идей.
При таком переносе возникают реальности, которые в результате действий этих личностей теоретически могут довольно далеко отойти от исходных. Практически же это получается только тогда, когда эти личности в существенной мере воздействуют на новообретенную ими реальность. Такое может получиться и сдуру, но чаще, видимо, тогда, когда "карта ляжет". И если расхождение действительно велико, настолько, что его нельзя вписать в т.н. "естественные флуктуации", то происходит одно из двух.
Первая возможность. Если в какой-либо реальности существенно изменяются судьбы заметной доли населения Земли, такая реальность начинает тянуть за собой остальные. Процесс этот достаточно медленный, и я бы его сравнил с попыткой разогнать линкор, используя вместо стального буксирного троса рыболовную леску. Но теоретически это возможно, надо только иметь бездну терпения и осторожности. Как уважаемые читатели уже поняли, именно эти мы сейчас и занимаемся. Может быть не так примитивно, но ...
Вторая возможность очевидна: если дернуть чуть сильнее, леска обрывается. Соответственно, "оборвавшаяся" реальность не имеет будущего. Именно такие реальности и называл Антон "ловушками сознания", ибо они ведут себя как струна с незакрепленным концом: ее мотает как угодно. Такая реальность может как отходить от "главного пучка" достаточно далеко, так и пересекать его самым неожиданным образом, создавая временные "мостики" между реальностями. К таким "оборвавшимся" реальностям принадлежит и та, из которой мы все и в которой Вы, уважаемые читатели, имеете несчастье пребывать. К ним же принадлежала и та реальность, из которой попали к нам Альба, Панин и остальные.
Много позже мы поняли хитрость Антона, когда он вернул в свою реальность экипаж звездолета (точнее остатки экипажа). Этим он как бы закрепил "оборвавшуюся" (как позже выяснилось, вследствие его собственного неаккуратного вмешательства в нашу историю во время русско-японской войны) реальность, из которой они к нам появились, в будущем. Под словом "закрепил" следует понимать увеличение вероятности на пятнадцать - двадцать порядков. Так, по крайне мере объяснил это Левашов. Лично я опять-таки не понимаю, причем здесь вероятность, но точно также я не понимаю, что такое вероятностное состояние электрона на орбите вокруг атомного ядра. В переводе на нормальный язык это означает, что эта реальность стала как бы в меньшей степени фантомной. Возможно, именно это позволило Новикову привезти себе оттуда вторую жену. Но про это позже.
Этот шаг Антона можно назвать слишком уж авантюрным, но не менее авантюрной была и заброска нас в двадцатый год. Если нам удастся создать реальность более благоприятную для человечества, чем та, из которой мы вышли, этот шаг себя оправдает. Самое смешное было, когда мы попытались просчитать, что может получится из той реальности, в которой Новиков и Берестин побывали в шкурах Маркова и Сталина. Оказывается, она тоже стала работать "на нас", против той тенденции, развития которой добивались аггры. И совсем развеселила нас (правда не сразу, а через полтора года) Сильвия, когда рассказала, что она во время путешествия в Лондон с Новиковым оставила некую записку самой себе, каковое действие вместе с неудачной (с ее тогдашней точки зрения) попыткой запугать Шульгина привело к возникновению еще одной реальности, опять-таки работающей в нужном нам направлении. Похоже Антон здорово умеет играть в поддавки.
Политика аггров в общем была следующей: на протяжении тысячелетий мыслесфера Земли с их помощью лишалась наиболее сильных личностей, уводимых агграми в ряды Держателей, обычно в таком возрасте, когда они не успевали еще ничего почти сделать из того, что могли бы, на Земле. Причем делалось это как бы во всех реальностях сразу, потому что до начала двадцатого века влияние форзелей было более, чем слабым, и причина, как всегда состояла в том, что где-то там, "в надзвездных сферах" начальники обоих противоборствующих партий попросту сговорились между собой. (Такое, как мы знаем, часто происходит и на Земле. Воистину, если процитировать Мелвилла: "Весь мир - та же Лима".)
Для примера вспомним хотя бы раннюю смерть Лермонтова. Она вообще представляет собой классический случай. Он ведь не просто умер от пули Мартынова, а на протяжении нескольких лет вполне сознательно искал смерти, завороженный неизвестно чьим рассказом о том, что ждет его Там. Мы, к сожалению, не нашли следов той личности, которая настроила его на этот лад. Скорее всего, это была одна из встреченных им женщин, причем, возможно и видел-то он ее один только раз, где-нибудь на маскараде (вероятно, именно по этой причине тема маскарада столь сильна в его произведениях) и говорил с ней от силы несколько десятков минут. Ирина рассказала нам как-то, как она однажды получила через свой пресловутый шар совершенно непонятное ей тогда задание: поехать в Ростов-на-Дону, там сесть в какой-то местный поезд и провести разговор с описанным ей подробно молодым человеком. Только вместе мы догадались, зачем это было нужно: тот тоже был из числа потенциальных Держателей и его надо было настроить на будущий контакт с "вербовщиком", точнее с вербовщицей, потому что аггры в подавляющем большинстве случаев использовали в качестве агентов женщин. Собственно и на Новикова и на Берестина Ирина вышла с аналогичной целью. Вот только действовать стала не так, как было внушено или предписано.
Случай с Лермонтовым был нами достаточно точно просчитан. Не уйди он в мир иной, его ждала бы блистательная военная и затем гражданская карьера, и картина взаимоотношений между мусульманами и христианами на Кавказе могла бы быть совсем другой. Он ведь даже в своем относительно молодом возрасте, будучи человеком гениальным, прекрасно понимал все тонкости взаимопроникновения различных культур, которые там наблюдал. Вот только не успел использовать результаты своих наблюдений, а всего лишь написал пару книг и несколько стихотворений, которые донесли до нас неизгладимую печать его гениальности. И все.
Поскольку личность существует во многих реальностях сразу, то и ее безвозвратный уход "в астрал" обычно происходит одновременно во многих реальностях, иногда, правда, по совершенно разным причинам. Мы ощутили это здесь вполне конкретно. Осенью двадцатого года по Крыму прокатилась волна самоубийств. Нам тогда было здорово не до того, но позже мы выяснили, что с собой кончали те же самые люди, которые в нашей исходной реальности стрелялись на пирсах, либо были расстреляны большевиками. Мы смогли расследовать только несколько десятков самоубийств и нашли одну закономерность: во всех случаях самоубийство происходило в той же географической точке, из которой человек ушел из жизни в "исходной" реальности. Действовал как бы принцип "неопределенности наоборот". Чем ближе к роковой точке находился человек, тем вероятнее было, что в то же самое время он придет в такое душевное состояние, что попытается свести счеты с жизнью.
Наиболее характерным был следующий случай. Очень красивая дама, жена какого-то интенданта, проезжая на извозчике мимо Графской пристани, попросила остановить коляску, и, находясь в явно возбужденном и подавленном состоянии, прошествовала к краю пристани, постояла на нем с минуту и затем вдруг бросилась в воду. На счастье ее спас случившийся поблизости врач одного из флотских экипажей. Он бросился за ней, вытащил, вывел из обморока нашатырным спиртом и на том же извозчике отвез домой. Мы расследовали этот случай более, чем тщательно (настолько тщательно, что Шульгин даже дрался с вышеупомянутым коллегой на дуэли.) Впрочем, лучше предоставить слово самой даме.
Ирина Владимировна *** (урожденная Лисичкина, 1893 г.р.)
Все действительно было так, как рассказывает господин Воронцов. Впрочем, я с ним встречалась всего один раз, зато теперь очень хорошо знаю Александра Ивановича Шульгина и даже благодарна этой штуке, которую они почему-то называют "Реальностью", которая свела меня с ним и с Nicola. Точнее, наоборот, сначала с Nicola, а потом уже с Александром Ивановичем.
В тот день я с самого утра была в подавленном и тревожном состоянии. Я это приписывала намечающейся вечеринке в интимном кругу, как это принято было называть у нас в семье. Мой покойный муж, Michel, стал их устраивать тогда слишком уж часто. Он говорил мне, что это необходимо, чтобы мы смогли уехать в Париж, но чем все это кончилось ... И в тот день к нам должен был приехать в гости один военный господин (я не разбираюсь во всех этих званиях, но по моему он был чем-то ниже полковника, был бы полковником или генералом, я бы запомнила). У Michel'я были с ним, как всегда, торговые дела, в которых я разбираюсь еще меньше, чем в погонах. Хотя люблю военную форму. Nicola, например, очень идет его мундир. Я и тогда, увидев его на набережной, заметила его, наверное из-за мундира. Но только заметила, а думала совсем о другом. С самого утра я ходила по дому и не могла найти себе места. Michel'ю мое состояние очень не нравилось и он отправил меня прогуляться. Я взяла извозчика и, сама не знаю, зачем, сказала ему, чтобы он вез меня на Графскую пристань. Мне почему-то казалось, что там меня ждет пароход. Но никакого парохода не было, только маленький катер, в который несколько матросов что-то грузили. И там же был Nicola. Я обратила на него внимание, кажется даже улыбнулась ему, но была очень разочарована, что не было парохода. Мне казалось, что должен быть пароход, который увезет меня в Париж. Или хотя бы в Стамбул. А в Париж мы должны были поехать позже. Я подошла к краю пристани, постояла, и хотела было идти обратно, но вдруг на меня накатилось такое... Мне казалось, что мне очень тяжело, что сильно давит тяжелый пояс, я даже представила его, он был на мне под одеждой и очень тяжелый, в нем было золото, поэтому. И я вдруг явственно увидела борт парохода, хотя никакого парохода не было. И мне показалось, что я карабкаюсь вверх по скользкому узкому трапу и вдруг я сорвалась... Больше я ничего не помню, только холодную воду и потом руки Nicola, такие сильные и приятные... Но когда он меня вытаскивал наверх, мне все равно казалось, что я тону в холодной воде и на меня, уже под водой надвигается черный и грязный борт и мне не хватает воздуха... И больше ничего не помню.
Шульгин
Ирина Владимировна в той жизни стала жертвой то ли трагического случая, то ли своего дурака мужа, трудно судить. По воспоминаниям кого-то из писателей-эмигрантов, некая дама при посадке на один из пароходов во время эвакуации Севастополя сорвалась с трапа и мгновенно утонула. Ее пытался спасти безутешный муж, но бесполезно, ее тело даже не смогли достать. Если вспомнить ее слова про пояс, то, судя по всему, в нем было то золото, которое ее муж успел наворовать перед тем, как покинуть Севастополь. В этой Реальности он был с нашей подачи арестован контрразведкой флота за то, что продал большевикам десяток пулеметов ПК и три сотни винтовок СВТ из партии, выгруженной с "Валгаллы" сразу же после Каховской операции. Во время Одесской операции это вооружение было захвачено и кто-то из контрразведчиков вообразил, что мы снабжали большевиков. Однако довольно длительное расследование выявило истинный способ, которым это оружие к ним попало и в начале декабря "Michel" был арестован. При допросах и очных ставках выяснились имена двух офицеров, которые тоже были в этом замешаны, и поскольку никаких военных подвигов за ними не числилось, позже по нашему настоянию они были расстреляны. "Michel" тоже был приговорен к расстрелу, но благодаря своим связям был помилован лично Верховным с подачи одного из его старых сослуживцев (и, следует подчеркнуть, втайне от нас) и выпущен при условии немедленного выезда с территории Юга России. Но этого сделать он так и не успел, потому что застрелился возле какого-то оврага на окраине Севастополя. Мне удалось выяснить, что именно возле этого оврага большевики в той реальности расстреляли несколько тысяч человек. Он, видимо, был в их числе и с ним случилось почти то же самое, что и с его женой. Возвращаю ей слово.
Ирина Владимировна *** (продолжение)
Очнулась я уже на нашей квартире. Рядом стоял Nicola в совершенно мокром мундире. Я неожиданно быстро пришла в себя и распорядилась принести ему халат мужа, коньяку и полотенце. Заставила его переодеться, насухо вытерлась и переоделась сама и тоже выпила коньяку. Он так смотрел на меня... Впрочем я его понимаю. Мужчины всегда говорили мне, что мне очень идет неглиже. Поэтому я не очень его стеснялась и даже не стала застегивать свой халат, а выгнала Дашу и сказала ему, что очень хочу его отблагодарить. Он сначала не понял, тогда я стала перед ним на колени. Бедный... Он даже сопротивлялся поначалу. Но я ведь знаю, как очаровательно я делаю la minet, а ему я была очень и очень благодарна и превзошла самое себя. Так, по крайне мере, мне показалось. Потом... Нет, лучше прочтите какой-нибудь французский роман. Там все куда лучше описано. Когда пришел Michel, Nicola был уже совершенно без сил, но его мундир еще не высох и мы оставили его до утра. Michel, правда, очень возражал поначалу, но я настояла, а заодно заставила его отменить эту дурацкую вечеринку. Я тоже была без сил. А через полгода после смерти Michel'я меня разыскал Александр Иванович. Он меня долго расспрашивал, а потом рассказал мне страшную и восхитительную историю. Оказывается, в другой жизни я действительно утонула из-за пояса с золотом. Мне так стало себя жалко... И я долго плакала и совершенно перестала жалеть о смерти Michel'я. Ведь это он надел на меня этот дурацкий пояс. А в этой жизни он все, что у нас было, отдал для того, чтобы его вытащили из тюрьмы. И потом застрелился и у меня почти что ничего не осталось, а Nicola живет на жалование. Хорошо, что появился Александр Иванович. Он нам как-то помог, но Nicola на него страшно обиделся за это и даже вызвал его на дуэль. Конечно, дуэль - это так романтично, и я его почти не отговаривала. Мне было страшно интересно, но я надеялась, что все кончится хорошо. Я настояла, чтобы присутствовать, сказав Nicola, что мне приятно, что он будет драться за мою честь. И все действительно было очень красиво. Александр Иванович даже подмигнул мне перед тем, как Nicola ранил его в руку, а потом как-то неожиданно выбил у Nicola саблю и Nicola сразу стал таким растерянным... Но я не испугалась, я знала, что Александр Иванович ничего плохого ему не сделает. И точно, он бросил свою саблю рядом и подал Nicola руку. Я была так рада, так рада. Я бросилась и расцеловала их обоих по очереди и сказала, что мы обязательно должны вместе это отпраздновать. И потащила их в ресторан - в тот самый где покойный Michel так любил устраивать встречи со своими военными друзьями. Среди них попадались видные мужчины и потому с этим рестораном у меня связаны очень приятные воспоминания. Там есть такой уютный кабинет. Мы его и заняли. И было так прекрасно. Правда поначалу они слишком много говорили друг с другом. Я было обрадовалась, что они помирились, но потом мне стало обидно, что они совсем не обращают на меня внимания. От этого я выпила слишком много шампанского и мне стало очень весело, они оба были такие смешные... А потом, ... В общем,  у меня на платье очень много булавок и они имеют обыкновение расстегиваться. На самом деле это старый прием, меня научил ему Michel, но в тот раз я впервые делала все по собственному желанию и с вдохновением. Вы не представляете, как они оторопели, когда платье упало с меня совсем, а я продолжала вести себя как будто ничего не замечаю. А потом они как засмеялись... И так долго смеялись, что мне опять стало обидно, я перестала притворяться и стала их ругать... В общем, кончилось тем, что я приказала завязать мне глаза, и чтобы они после этого делали со мной все, что им угодно. Они опять стали смеяться, но глаза мне все-таки завязали и потом все было так восхитительно...
Воронцов
На этом повествование, мне кажется, можно прервать. Я рад за Сашку, что он иногда может отдохнуть в обществе этих прекрасных людей. Nicola - отличный врач и сейчас работает в госпитале имени Пирогова, который мы построили недалеко от Южной бухты и в котором лечатся все рейнджеры и прочие "блатные". Он единственный из "аборигенов", кому мы иногда доверяем браслет. Но я отвлекся.
Если же человек находился в момент своей смерти в другой реальности далеко от рокового места, например, как большинство офицеров действующей армии, которые в ноябре - декабре оказались кто под Курском, кто под Тулой, то никакой связи между его судьбой в обоих реальностях практически не наблюдалось. Впрочем, были исключения, но вполне объяснимые уже внутренним состоянием, сформировавшимся задолго до "расхождения" реальностей.
Мы замечали такие эффекты и позже и даже ввели в практику (пусть с очевидным запозданием) некую разновидность профилактики для тех лиц, которые были или дороги нам лично, или же были заметными личностями, с нашей точки зрения важными для нашей реальности. Хватило с нас того, что мы умудрились проворонить Блока, который в сентябре 20-го отказался выехать в Финляндию. Тогда была подготовлена эвакуация приблизительно трех тысяч жителей Петрограда. Эта спасательная операция проводилась под руководством генерала Маннергейма, переговоры с которым вел один из его бывших сослуживцев, специально для этого отправленный нами в Финляндию через Европу еще в августе. Но никто из нас не был в состоянии присутствовать там, и когда мы узнали, что Блока среди эвакуированных нет, уже поздно было чего-либо делать. Блок, как и в исходной Реальности, зачах от тоски. Как и со всем Петроградом. Сил на восстановление армии Юденича у нас просто не было и Петроград надолго остался одной из самых болезненных точек России. Конечно, когда мы позже начали строить в Ново-Николаевске крупный завод по производству кораблей и судов разных классов (об этом ниже) мы повторили эту операцию и вывезли из Петрограда всех, кто имел хоть какое-то отношение к судостроению, всего, по разным подсчетам Петрограл покинуло более 28 тысяч человек, из которых приблизительно 15 тысяч осело в степях Южной Украины. Но это всего лишь выжимки, а основная масса петроградцев до сих пор расплачивается за собственную глупость, ибо только благодаря их попустительству большевики и пришли к власти в октябре 17-го. Но Бог им судья.
Только когда мы осознали суть взаимоотношений между реальностями, нам стало ясно, сколь важно наличие хотя бы одной реальности, в которой мы могли бы, пусь частично, направлять события в "правильное" русло. В правильное, конечно с нашей точки зрения, но мы ни на что большее и не претендуем. И успех нашего дела совсем не был решен ни тогда, когда была достигнута победа в Каховской операции, ни позже, когда удалось остановить Гражданскую войну, доведя Ильича до удара и посадив на его место Иудушку Троцкого. Успех, судя по всему, будет достигнут совсем не скоро, и до той поры нам все равно придется работать не покладая рук, если мы вообще когда-нибудь узнаем, что его достигли. Хоть в каком-то смысле.
Кстати про Иудушку. В том разговоре с Новиковым я не объяснил Андрею главной причины, по какой мне был неприятен сей персонаж. Причиной было дело адмирала Щацкого. Напомню, что тот был расстрелян по личному приказу Троцкого за то, что спас Балтийский флот, выведя его из Гельсинфорса. Акция с любой стороны бессмысленно-жестокая и объяснить ее можно, на первый взгляд только одним: гипертрофированным самолюбием Иудушки, который мстил адмиралу за нарушение его, Троцкого воли, сколь бы не было идиотским желание отдать флот финнам и, в конечном счете, немцам. Однако не все так просто. Нами было в свое время найдено немало доказательств того, что один из главных тезисов антибольшевицкой пропаганды, о том, что большевики были просто платными агентами германского генерального штаба, представлял собой совершеннейшую правду. Особенно ценная подборка документов была передана нам лично сэром Уинстоном Черчиллем, но про него потом. Собственно всем нам это было в какой-то степени ясно и до того. И в свете этой простой истины мне лично очевидно то, что спасение Балтийского флота для Иудушки означало просто потерянные деньги, и немалые, которые немцы обещали заплатить лично ему, если флот будет интернирован в Финляндии. Ярость по поводу неполученных тугриков Иудушка вылил на адмирала и на весь Балтийский флот. Только убил, похоже, не каждого десятого, а много больше, пусть и не сразу отданными приказами. Немцев же понять можно. Через двадцать один год в нашей родной многострадальной реальности именно пушки спасенных вопреки приказу Иудушки линкоров и крейсеров остановили фрицев у стен Ленинграда.
Но тогда я не стал ничего говорить ни Новикову ни Берестину. Не хотелось огорчать ребят. К тому же для нас Иудушка действительно был лучше Ильича, просто потому, что после той сцены в кабинете стал в какой-то мере управляемым. Жить каждому хочется, и какая там мировая революция после пули в лоб или хотя бы в затылок. А очевидное недовольство наших офицеров приходится пока списывать в издержки. Ведь не все до конца верят в то, что большевиков надо уничтожать их собственными руками и тем спасти остальную Россию от кровавой бани и их самих от роли (или доли?!) палачей.
Но черед Иудушки, надеюсь, еще настанет. Пока же он не теряет надежды рано или поздно оказаться сверху и тогда уж показать нам кузькину мать. Тем более, что некоторые тенденции мировой политики до сих пор оставляют такую возможность хотя бы теоретически. Как говорит Левашов, мир что-то очень уж упорно не хочет выбираться из потенциальной ямы. Именно потому дел у нас хватает. Зато это дает надежду на то, что леска не спешит оборваться.
На сегодняшний день у нас до черта забот и несколько серьезных головных болей, в том числе и надвигающийся Великий кризис в США. Но про это много позже. Даже к сегодняшнему состоянию шаткого равновесия мы пришли ценой невероятных усилий и, оглядываясь на пройденный нами путь в девять с половиной лет, я вижу несколько важных моментов и достаточно интересных историй, в которых (в отличие от большинства, рассказанных господином Звягинцевым) я занимал ключевое место, или которые занимали ключевое место в моей жизни. Именно эти истории я и хочу рассказать уважаемым читателям, чтобы они, не дай Бог, не подумали, что у нас тут все настолько гладко и скучно, что про нас можно благополучно забыть. Заранее, правда, попрошу прощения, если я расскажу что-нибудь не столь подробно и красочно, как следовало бы. Я, в конце концов, не писатель, а простой моряк, и останусь им, надеюсь и дальше. Но сначала я верну перо Новикову, который начинал главную нашу работу здесь, то есть установление отношений с генералом Врангелем.
Новиков
Господину Звягинцеву о наших встречах с генералом было рассказано только вкратце и ему слишком многое пришлось додумывать самому. При этом он уклонился от истины настолько далеко, что возникла необходимость его поправить.