На нашем сайте собрана большая коллекция книг в электронном формате (txt), большинство книг относиться к художественной литературе. Доступно бесплатное скачивание и чтение книг без регистрации. Если вы видите что жанр у книги не указан, но его можно указать, можете помочь сайту, указав жанр, после сбора достаточного количество голосов жанр книги поменяется.
В двенадцатом часу, незадолго до полуночи, с ярко освещенной кольцевой автострады пошла на съезд вправо, в темноту, большая, сверкающая лаковыми бликами машина весьма престижной марки "линкольн", сопровождаемая громоздким джипом. Караван из двух автомобилей проехал еще с километр и, высветив мощными фарами указатель с комичным названием "Мамыри", остановился. Фары тут же погасли, и остались лишь гореть габаритные малиновые светлячки. Немного света, скорее чисто условного, добавляли редко расставленные фонарные столбы: здесь уже не столица, здесь - область, поэтому и подход к уличному освещению - иной. Экономный. Из джипа вышли двое мужчин и неторопливо, с достоинством, прошлись вдоль обочины: взад-вперед. На вершине холма, вдали, возле поселка Газопровод, подсвеченная снизу прожекторами, заморским видением сверкала стеклянная пирамида - очередное детище неутомимого Газпрома. Оттуда же, с холма, ведомая милицейской мигалкой, спускалась цепочка огней. Фары "линкольна" дважды вспыхнули и погасли. Между тем вереница автомобилей неспешно приближалась. Время позднее; Калужское шоссе, вытекающее из Профсоюзной улицы, пустынно; ехать из Москвы на ночь глядя, тем более в будний день, дураков не сыщешь. Поэтому, если поглядеть со стороны, место для "стрелки", или "разборки", выражаясь языком организованных преступников, на который, кстати говоря, охотно перешли сегодня и российские политики, и творческие работники, и просто шлюхи обоих полов, а также среднее между ними - транссексуалы, трансвеститы и прочая газетноафишируемая публика, считающая, что именно она и есть основной субъект "светской жизни", - так вот, место было выбрано идеально: хочешь - веди переговоры, хочешь - "мочи" беспощадно. И милицейская мигалка, поди, настоящая, она необходима, чтобы вовремя просигналить: атанда! На случай чего... Но главные лица, сидящие в двух "представительских" автомобилях, были настроены, в общем, вполне благожелательно друг к другу, а многочисленная охрана - это так, для внешнего лоска, для престижа, как, впрочем, и автомобиль ГАИ вместе с командой, олицетворяющий новую российскую законность. Этот последний, проскочив немного вперед, ловко перекрыл шоссе. Идущий следом серебристый "линкольн" - чем мы хуже! - легко нарушил правила движения и, перейдя на встречную полосу, уткнулся почти нос в нос своему темному собрату. В хвост ему зарулили два джипа, из которых, словно горох, посыпались "мальчики", вмиг окружившие машину хозяина. После короткой паузы хлопнули две дверцы и из "линкольнов" навстречу друг другу двинулись двое: один - немного выше среднего роста, стройный, второй - пониже, но более широкий в плечах и прихрамывающий в шагу. Молча пожали протянутые руки. Первый насмешливо хмыкнул: - Чего это ты демонстрацию устраиваешь? - Ты ж не пожелал в гости. - Широкоплечий медленным жестом руки показал за спину, где на холме, правее пирамиды Газпрома, светились огни поселка, состоящего из многочисленных трех- и более этажных коттеджей. - Встретил бы как доброго товарища. Сам захотел этот цирк. Ну, слушаю, выкладывай, зачем я нужен... - Пойдем ко мне в машину. Да не бойся, - заметив некоторую нерешительность, добавил первый. Его собеседник пожал плечами и пошел следом к черному "линкольну". Шофер открыл им задние дверцы, захлопнул и вместе с охраной отошел в сторону. Хозяин автомобиля открыл мини-бар, переливающиеся цветные огоньки которого высветили его лицо - скуластые щеки, светлые брови - и коротко подстриженные седеющие волосы, а также нахмуренное, с глубокими темными тенями под глазами и крупным мясистым носом лицо гостя. - Что хочешь выпить? - Спасибо, от стола... Впрочем, от боржомчика не откажусь. - Похолоднее? Или как? - Да любой давай, - недовольно прохрипел гость. - Что ты тянешь кота за хвост!.. - Приняв от хозяина бокал с пузырящимся боржоми, отхлебнул шумно и отставил на столик бара. - Ну? - Помощь твоя нужна, - как бы между прочим бросил хозяин. Угрюмый гость лишь иронически хмыкнул: - И во что ценишь? - Тебе судить - твое и слово... - Хозяин машины вынул из кармана пиджака сложенный вдвое листок, держа его между указательным и средним пальцами, церемонно протянул гостю. Тот взял, развернул и подался ближе к свету. На листке бумаги синим фломастером были написаны несколько фамилий и адресов. Прочитал, сложил. Стал задумчиво глядеть на мигающие огоньки бара. - Странный какой список, - сказал наконец, не скрывая насмешки. - С кем войну затеял, орел молодой! - У каждого своя война... Так сколько? - Да ты уж, поди, и сам-то просчитал? И кейс наполнил, так? Не ошибаюсь? - Наполнил. - Ну вот и давай его сюда. А сроки - как всегда, вчера? - Можно и завтра. - Спасибо, барин, - снова усмехнулся гость, причем, несмотря на ернические интонации, выражение его лица оставалось по-прежнему хмурым, если не сказать угрюмым. - Отчего же такая немилость, коли не секрет? - Меньше знать - дольше жить чей принцип? - Ну, мой... Но ты не сказал об условиях. - Условия? - Хозяин ненадолго задумался, тоже отхлебнул боржоми. - Знаешь, как у новичков бывает? Там - прокол, тут - прокол... - Ага, и хрен чего найдешь, так? - Примерно. Лучше, конечно, вообще ничего не найти. Ни одного, ни другого. - Вон ты как вопрос ставишь!.. Дорогое удовольствие. - За то и плачу - Ладно, - буркнул гость, взял со столика листок бумаги с фамилиями, увесистый кейс и открыл дверцу автомобиля. Щелкнул двумя пальцами. К машине тут же подошел один из охранников, протянул руку, принял от своего хозяина кейс и пошел к серебристому "линкольну". Угрюмый между тем допил боржоми. - Ну так что, не переменил решения? Может, все-таки заедешь, там банька готова... - Спасибо, еще дела есть. - Гляди, так и помрешь за делами-то. Э-хе-хе!.. Грехи наши... Прощай, значит, пока, орел молодой. Зря отказываешься. Когда еще случится так близко оказаться! Угрюмый легко, по-юношески выпрыгнул из машины и словно растворился в ночи. Через минуту разом вспыхнули фары трех машин, автомобили подались назад, все вместе картинно развернулись на узком шоссе и быстро умчались в сторону холма. - Домой, - устало сказал хозяин темного "линкольна". - Вы просили напомнить... - начал было водитель. - Домой! - еще тверже бросил хозяин... А в серебристом "линкольне" шел свой разговор. Угрюмый его хозяин повернулся к сидящему слева охраннику и, включив боковую подсветку, положил на кейс давешний листок чистой стороной кверху. - Ну-ка, Ленечка, черкни, дружок, кого нам не жалко. Охранник молча достал из кармана огрызок карандаша и не очень уверенно написал пяток фамилий. Угрюмый надел очки, прочитал, забрал огрызок, вычеркнул две фамилии и, отдавая его охраннику, на оставленные показал пальцем: - Этих в баньку пригласи. Нынче же, - а листок аккуратно сложил, затем перегнул пополам и спрятал во внутренний карман теплой вязаной кофты. Следующей ночью в собственной квартире в доме в Зубовском проезде был убит начальник вневедомственной охраны Российской государственной библиотеки. Ивана Кирилловича накануне вечером видела соседка, даже поболтала немного, хотя Калошин был человеком малоразговорчивым и вообще со странностями - не по делу грубым, нелюдимым, некомпанейским. Пьяным его тоже никто не видел. Тем не менее милиция и дежурный следователь, прибывшие по сигналу соседей, утром обнаруживших распахнутую дверь, труп Калошина и следы черной, иначе не назовешь, пьянки на кухонном столе, не смогли обнаружить никаких следов присутствия посторонних. Можно было подумать, что начальник охраны, надравшись в одиночестве вусмерть, сам покончил счеты с жизнью, прострелив себе висок из собственного "макарова", который валялся возле ног покойника. Оказалось, что и горевать-то особо по усопшей душе было некому. Бойцы охраны не сильно жаловали настырного и упрямого в своих требованиях начальника. Другие сотрудники библиотеки мало его знали в силу понятных причин: ничего, кроме неприятностей, от него ожидать не приходилось. Начальство, как обычно в подобных неясных случаях, многозначительно пожало плечами и выделило деньги на похороны. Остальные, скинувшись по-малу, добавили на цветы, ленту с надписью: "От сотрудников" и скромные поминки в кафе на Крымской площади. Дело о самоубийстве, не получив дальнейшего продолжения, повисло, готовое быть прекращенным в ближайшее время или остаться "висяком", как сотни других, ему подобных. Время суицидов, что еще скажешь... И только один человек имел на этот счет свое особое мнение. Старший научный сотрудник Марина Борисовна Штерн, услышав о странной смерти Калошина, вздрогнула, неестественно белая от природы кожа ее лица побледнела до синевы, Марина бросила сквозь стиснутые зубы непонятно кому адресованное слово: "Началось!" - и умчалась в приемную директора. Но тот не принял ее: то ли занят был с иностранцами, то ли уезжал на какое-то срочное совещание в министерство, то ли просто не пожелал - секретарша лишь беспомощно развела руками, демонстрируя собственное бессилие оказать какую-либо помощь. Покидая приемную, Марина громко заявила, надеясь, что будет все-таки услышана за двойной дверью: - Этого я им не прощу! Пока жива... Следователя, у которого в производстве находилось дело Калошина, не оказалось на месте, и Марина попросила секретаря директора библиотеки отметить в амбарной книге, что завтра с утра она задержится, поскольку поедет в прокуратуру. Больше в этот вечер ее никто на работе не видел...
Глава 1.
Пришла пора заканчивать затянувшийся визит в дальнее зарубежье. Командировка Александра Борисовича Турецкого, санкционированная лично... как сказали бы лет двадцать назад, и об истинной цели которой знал предельно узкий круг лиц из самого ближнего президентского окружения, больше не требовала его обязательного пребывания в Германии. Вот, собственно, о последнем и было сообщено соответствующим факсом, поступившим на имя Турецкого сегодня утром из Генеральной прокуратуры России, то бишь с горячо любимой, но уже подзабываемой за делами Родины. Кстати о делах. Непыльная вроде работенка: читай себе лекции внимательным студентам, проводи практические следственные занятия, словом, передавай, как говорится, из рук в руки, из уст в уста все, что наработало самое прогрессивное человечество в области борьбы с преступностью, - и дело с концом. Ан нет, это только кажется, что все просто. Во-первых, сами студенты - народ необычный. В командировке Александра Борисовича как сказано? Чтение курса лекций в специализированном колледже. О правовом государстве, уголовном праве, уголовном процессе, предварительном следствии и следственной практике. На самом же деле это очень серьезная интернациональная секретная школа спецназа, созданная под эгидой ООН для борьбы с международным терроризмом. И лекции слушают не безусые юноши и волоокие девушки, а специалисты высокого класса - каждый, разумеется, в своей области. Поэтому сегодня ты можешь быть преподавателем-инструктором, а завтра - сам студентом. Напряжение, конечно, огромное, поскольку сведения даются в предельно сжатой форме и в совершенно невероятном для нормального человека объеме. Но в том-то и дело, что нормальных, в смысле - обычных, людей тут не было. А сами себя они называли "ребята из Пятого левела" Ибо языковой уровень общения здесь был самым высоким. Файв левел - пятый уровень. Для всех. Кроме Александра Борисовича, который все-таки считался больше преподавателем и практиком следственного процесса, да и сам полагал, что в его возрасте... хотя, может быть, с другой стороны... Никто особо не настаивал. Знания, опыт были гораздо важнее. Но ничто не бывает бесконечным - ни радость высочайшего профессионального общения, ни идеальные условия, созданные в этом расчудесном альпийском городке Гармиш-Партенкирхене, где дважды уже проводились зимние Олимпийские игры, все кажется отмеченным печатью сытого, спокойного благополучия, а по улицам, чистым и уютным, бродят умытые здоровенные коровы, знающие свой дом. Факс недвусмысленно призывал домой. И хорошо, а то ведь от идеального порядка тоже устаешь. Особенно если ты русский человек и понимание "идеального порядка" у тебя может быть от рождения связано лишь с загробной жизнью. Исключительная благодать бывает, к сожалению, только на кладбище, как утверждал в свое время тезка Турецкого, поэт, похороненный на русском кладбище под Парижем. Пит Реддвей, начальник "Пятого левела", крупный, грузноватый мужчина, сочетавший в своем характере крутую жесткость заместителя директора ЦРУ с якобы интеллигентской рассеянностью профессора Колумбийского университета, подержал обрывок факса перед носом, кинул на стол и, глядя на Турецкого в упор, пощелкал большим и средним пальцами, как бы вспоминая что-то важное.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
