Читать бесплатно книгу Почему ты меня не хочешь? - Найт Индия

Назад 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 Далее

- А я и не сую им руку сразу в трусы.
- Хм, - фыркаю я. - Тогда ты меня провел. На-ка вот, попробуй моего мороженого.
Фрэнк послушно открывает рот.
- Может быть, ты сексоман, как Майкл Дуглас или этот, тоже рыжий, как его зовут, такой несимпатичный?
- Хакнэлл, - подсказывает Фрэнк уже серьезно. - Мик Хакнэлл. Спасибо.
- В общем, - продолжаю весело наставлять я, - в следующий раз попробуй сначала с ней пообщаться. Гарантирую, ты будешь приятно удивлен.
- Большинство женщин не обладают такими великолепными навыками общения, как ты, - произносит Фрэнк с явным сарказмом, - и твоим шармом.
- Фрэнк, ну что ты как маленький. Я же не сказала, что как Мик Хакнэлл...
- Ты не могла бы перестать талдычить про Мика Хакнэлла?
- Я не говорила, что ты такой же, как он, или что ты похож на него. Он вообще противный, а ты в некотором роде красавец. Он - чудовище, ему только детей пугать. Ты намного симпатичнее. Намного.
- За тебя. - Фрэнк слабо улыбается. - Просто я терпеть не могу Мика Хакнэлла, а люди все время поминают его в моем присутствии. И все из-за волос.
На улице дует пронизывающий холодный ветер, и мокро - недавно прошел дождь. Я цепляюсь за локоть Фрэнка, потому что, выбравшись из-за стола, ощутила, насколько пьяна. Фрэнк выпил больше меня, но с виду совершенно трезвый. Мы стоим, мерзнем и ждем такси.
- Ох, - стону я, - мне бы сейчас чайку горячего.
- Иди сюда. - Фрэнк расстегивает и распахивает свое пальто. Я захожу в пальто, и он снова его запахивает. Через некоторое время я замечаю, что мой зад прижимается прямо к его члену.
- Только не вздумай возбудиться, - категорически заявляю я, - и не пытайся овладеть мной сзади.
- Стелла, я стараюсь держать себя в руках изо всех сил, - подчеркнуто медленно говорит он. - Может, пойдем к стоянке такси?
- Думаешь, они предложат нам горячего чаю?
- Вряд ли. Но они отвезут нас домой.
- Домой?
- Это всего лишь предложение. Если ты все еще хочешь на вечеринку, я не против. Но я знаю, что ты имела в виду, когда говорила про чашечку чая.
- И можно развести огонь в камине.
- И даже посмотреть кино...
- Но, Фрэнки, ты же так и не научил меня снимать мужиков.
Мы идем по улице, завернувшись в его пальто, как четвероногое двухголовое чудище.
- Еще снимем, - обещает он.
- Ты думаешь, тебе светит?
- Нет, дурочка, - стукает он меня сверху по голове. - Я имел в виду, что мы можем повторить вылазку на следующей неделе. Ага, вон и такси. - А потом он говорит что-то на своем северном наречии - из всего предложения я могу понять только “ступай какашки”.
- Что?
- Осторожно, не наступи на собачье дерьмо, - улыбается Фрэнк. - На нормальном языке это звучит так... - И опять говорит что-то по-своему.
От этих слов меня разбирает смех, и я перестаю себя контролировать минут на десять.
Я хохочу во весь голос, согнувшись от бессилия, едва не вываливаясь из его пальто, да так, что Фрэнку пару раз приходится меня подхватывать.
- У тебя что, на самом деле был такой сильный акцент?
- Да. Я слишком долго прожил в Лондоне - акцент поистерся, но время от времени я не прочь поболтать на родном наречии.
- Ой, поболтай со мной, когда еще раз пойдем тусоваться, - прошу я.
- На следующей неделе, - уточняет Фрэнк. - Продолжим на следующей неделе. А сейчас поехали домой.

11

Вернувшись домой, первым делом иду проверить, как там папа и Хани. Оба посапывают - один громче, другая потише. Фрэнк разводит в камине огонь, а я на кухне ставлю чайник. На улице опять льет. Что может быть приятнее, чем тихий вечер дома, у камина, с чашкой крепкого чая, в то время как за окном хлещет холодный дождь?
Я возвращаюсь в гостиную с двумя кружками сладкого чая - бергамотовый для меня и обычный для Фрэнка, - и тут нашу домашнюю идиллию разрушает скрежет ключа. Никак, Руперт - я отдала ему запасной ключ.
- Черт! - недовольно ворчит Фрэнк. - Кого принесла нелегкая в такое время? Уже час ночи.
- Это мы, - чмокает Руперт из прихожей. - Мы с Крессидой решили пропустить по стаканчику перед сном.
- А, - вздыхаю я. - Замечательно.
Я уже настроилась на тихий, интимный вечер. Думала, посмотрим вдвоем “Крестного отца”, Фрэнк побольше расскажет мне о похотливых самках и еще посмешит меня своим северным деревенским акцентом. И главное, даст мне пару полезных советов касательно секса. (Хотя Руперту эти советы пригодились бы больше, ибо он совершенный профан в постели. Может, нам устроить семейный просветительский семинар?)
- Добрый вечер. - Щеки Крессиды сейчас еще розовее, чем в начале вечера. - Ах, мы так славно провели время.
- Да, - киваю я, - это хороший ресторан. Там очень романтичная атмосфера - все эти зеркала.
- И отличный выбор вин. - Руперт нагло обращается к Фрэнку, который поднимает на него колючий взгляд.
- Я не слишком хорошо разбираюсь в винах, предпочитаю пиво или что покрепче, - отзывается тот.
- Слушай, перестань строить из себя неотесанного болвана, - говорю я Фрэнку, когда он со злостью тычет кочергой в поленья. - Руперт тоже ничего не смыслит в винах. Он так сказал, только чтобы произвести впечатление на Крессиду.
- На Кресс. - Самому Руперту и его кресс-салатовой подружке это кажется необыкновенно смешным, и они начинают ржать, как пара лошадей. Встали, значит, посредине комнаты, строят друг другу глазки и никуда не собираются уходить.
- Что будете пить? - спрашиваю я, пытаясь скрыть раздражение. - Кипяток в чайнике, а на холодильнике стоит бутылка кальвадоса.
- Я бы не отказался от “ун петит Кальва”. - Руперт уверен, что это он по-французски сказал. - А ты, Кресс?
- Ой, я и не думала, что ты знаешь французский, - расплывается в улыбке Крессида.
- У него масса скрытых талантов, - ворчу я.
- А я бы не отказалась от еще одного бокала белого вина. - Крессида глядит на меня с некоторой досадой.
- Руперт, кухня вон там, - намекаю я. Он стоит, потирая руки, и пялится на точеные лодыжки Крессиды. - Я тебе не официантка.
- Спокойно, спокойно, - бормочет Руперт и неверной походкой направляется на кухню. - Уже иду. А кростини не осталось?
- А вы тоже хорошо провели время? - спрашивает вежливая Крессида.
- Отлично, - говорит Фрэнк, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором сижу я. Он рассеянно наклоняется и мимолетом втягивает запах моих волос, как будто это не я сижу, а Хани, к которой он все время тайком принюхивается. Я это давно заметила, но разве его можно винить за эту слабость - она и в самом деле восхитительно пахнет.
- А что вы делали?
- Сходили выпить в бар, оттуда пошли на скучную вечеринку, встретили там отца Хани, - рассказываю я. - А потом славно поболтали за ужином. Про секс.
- Ты просто помешана на сексе, - встревает Руперт, возвращаясь с двумя бокалами. - И всегда была такой.
- Правда? - спрашивает Фрэнк с неподдельным удивлением. - Невероятно.
- Правда? - вторит ему Крессида. - А откуда, - улыбается она, играя ямками на пухленьких влюбленных щечках, - мистер, это известно вам?
- Оттуда, где он с ней этим занимался, - Ну и хам же этот Фрэнк. Немного такта ему бы не помешало.
- Славно сказано, - говорю я ему со вздохом.. - Просто отлично, Фрэнки.
- Простите? - Крессида недоуменно смотрит на нас.
- Я сказал, - невозмутимо отвечает Фрэнк, - что Руперт знает об этом, потому что он ее трахал. Он. Ее.
- Не называй меня “ее”, - возмущаюсь я. - Фрэнк, имей хоть каплю приличия.
- Он трахал Стеллу, - поправляется Фрэнк. Крессида в затруднении, вид у нее не слишком радостный.
- Это было давно, - утешаю я, - один или два раза.
- Ну, по-моему, больше, чем два, - со смешком вставляет Руперт. - Ой. - К нему вдруг вернулась память. - Ой, да. Ой, черт! Проклятье! Черт побери. Э-эм, Кресс?
- Да, - отзывается она ледяным тоном.
- Кресс, видишь ли... Дорогая, понимаешь... Дело в том...
- Дело в том, что мы были женаты, - перебиваю я его лепет. Иногда эта английская тряпка выводит меня из себя. - Это было сто или двести лет назад. После Кембриджа.
- А ты об этом не знала? - спрашивает Фрэнк.
- Нет, - тихо отвечает Крессида.
- Вот черт. Прости, дорогуша, - извиняется Фрэнк.
- Мы были очень молоды, и это было ошибкой, - убеждаю я ее. - Катастрофой. И длилось всего тридцать секунд.
Фрэнк смеется, но тут же изображает раскаяние.
- Я имела в виду наш брак, - недовольно зыркаю на него я.
- А теперь вы просто... друзья? - гундосит Крессида.
- Да, - отвечаем мы с Рупертом хором.
- И ты забыл упомянуть об этом, когда рассказывал мне о себе за ужином? - вопрошает Крессида, пристально глядя на Руперта.
- Похоже, так. - Руперт заливается румянцем.
- И ты спишь в ее доме.
- Дорогая, я живу в Шотландии. Где мне еще спать?
- В гостинице, - твердо говорит Крессида.
- Но у меня две свободные комнаты, - встреваю я. - В этом огромном доме полно места. К чему лишние траты. И потом, он приезжает сюда не чаще чем раз в год.
Фрэнк опять коротко гогочет. По-моему, он не самого лучшего мнения о Руперте. Когда мы с ним познакомились в Париже, Фрэнк сказал, что все представители среднего класса - членоголовые.
- Правда? - спрашивает Крессида. Мы ее явно не убедили.
- Правда, - уверяю я. - Честное слово. И если тебя это интересует, официально заявляю, что мы с Рупертом не трахаемся.
- Нет, - в ее голосе снова звучат холодные нотки, - не интересует.
- Значит, - весело продолжаю я, тактично умолчав, что на самом деле ее это очень даже интересует, и нечего врать, - никаких проблем нет, так?
- Конечно, нет, - подытоживает Руперт, обняв Крессиду за плечи и целуя в щеку.
- Просто это как-то, хм, ненормально. Разве нет? - спрашивает Крессида, не реагируя на поцелуй. - Но думаю, вы считаете это просто современным отношением к жизни.
- По-моему, это вполне нормально. Неужели лучше, когда двое людей, которые раньше питали взаимные чувства и даже были женаты, теперь не хотят иметь ничего общего и шарахаются друг от друга как психи?
Как это меня бесит! Так по-английски, так по-ханжески. Нет, в самом деле. Вот Руперт. Он был когда-то важной частью моей жизни. И я по сей день очень нежно к нему отношусь, в некотором смысле. И что мне теперь делать? Перестать с ним общаться только потому, что однажды мы спали в одной постели? Он меня не бил, не оскорблял и вообще был очень милым. Мы просто поженились не совсем обдуманно, но вполне обдуманно разошлись. И вот теперь какая-то Крессида, да и не только она, позволяет себе смотреть на меня свысока только лишь из-за того, что мы с Рупертом друзья и он иногда останавливается в моем доме на ночь. Почему? Почему это считается странным, если это самые что ни на есть нормальные отношения? Мой дядя Анри так любил свою бывшую жену, что пару раз в год спал с ней по старой памяти, и что? Кого это вообще касается, какое этим лицемерным, ничтожным ханжам дело? Так или иначе, в этих кругах приводить в пример дядюшку Анри не стоит.
- Нет, - медленно говорит Крессида, - наверное, это не лучше.
- Ну тогда, ради всего святого, ведите себя как взрослая женщина! - говорю я, слегка переборщив в интонациях и вызвав тихое “полегче” со стороны Руперта.
- А вас не волнует судьба вашей дочери? - робко спрашивает Крессида.
- Хани? А что с ней? - Еще немного, и я окончательно выйду из себя. Я знаю, к чему она клонит. Сто раз это слышала.
- При моей работе...
- Крессида работает гувернанткой, - поясняет Руперт. - Но она делает карьеру. То есть она работает только в очень богатых семьях.
- Просто я часто вижу, - продолжает она, - как развод сказывается на маленьких человечках.
- Случается, - соглашаюсь я. - Что ж, к счастью, у нас с Рупертом не было маленьких человечков. (Честное слово, я была свято уверена, что “маленькие человечки” - это эвфемизм для “карликов”. Наверное, у таких людей, как Крессида, все английские слова - эвфемизмы.)
- Но с вашим вторым мужем...
- Мы не были женаты. Крессида вздыхает:
- Ну, с вашим партнером. В социальном и личностном плане, - цитирует она, как отличница-зубрилка, - ребенок развивается наилучшим образом в условиях полной семьи с двумя родителями.
- Да что вы говорите, - вежливо удивляюсь я. - Замечательно.
- А ваша дочка, - продолжает Крессида, - растет без отца, понимаете?
- Зато с матерью, которая помешана на сексе, - с улыбкой добавляет Фрэнк.
Его попытка свести все к шутке не удалась. Фрэнк - просто уникум. Даже бровью не повел, ни тени смущения на лице.
- Многие дети растут без отца, - говорю я многозначительно, в упор глядя на Фрэнка. - Ничего с этим не поделаешь, Крессида. Вряд ли матери-одиночки стали таковыми оттого, что однажды утром им пришла в голову гениальная мысль забеременеть и потом разойтись с мужем. По-моему, никто не желает своему ребенку расти безотцовщиной.
Крессида трогает меня за руку:
- Я не имела в виду, что вы сделали это нарочно.
- Надеюсь, что нет. Ну так что же вы тогда имели в виду? Будьте любезны объяснить вкратце, потому что уже поздно и мне очень хочется спать.
- Да ничего особенного, я так просто...
- Спасибо, что поделились с нами своими соображениями. Кстати, хочу вам всем заметить, что, по моему убеждению, развод еще не означает конец дружбы между супругами. И если родители живут раздельно, это вовсе не значит, что их ребенок непременно страдает энурезом и психическими отклонениями.