На нашем сайте собрана большая коллекция книг в электронном формате (txt), большинство книг относиться к художественной литературе. Доступно бесплатное скачивание и чтение книг без регистрации. Если вы видите что жанр у книги не указан, но его можно указать, можете помочь сайту, указав жанр, после сбора достаточного количество голосов жанр книги поменяется.
Набоков Владимир. Книга: Комментарий к роману "Евгений Онегин". Страница 99
Аналогий с Онегиным немало, и все они очевидные, а потому останавливаться на них смертельно скучно. Замечу только вот что: Адольф едва ли материален. Беззвучный, бесплотный, он лишь фигура без лица в неосязаемом мире. Но как характер, как история болезни, как воплощение душевного разлада он, несомненно, живой, и описание его влюбленности — шедевр по художественной насыщенности. В отличие от Адольфа Онегин (если на минуту принять его за «реальное» лицо) на глазах растекается и распадается, лишь только начинает испытывать чувства, лишь только покидает очерченные его творцом пределы существования в виде яркой пародии и средоточия многочисленных, к делу не относящихся и вневременных материй. С другой стороны, как физическое лицо Онегин по сравнению с серым оттиском Адольфа на редкость объемен; мы знаем его гардероб, его характерные жесты. Он навечно помещен в маленький мир, яркий и полный пушкинских знакомых, пушкинских переживаний, воспоминаний, мелодий и фантазий. В этом отношении Пушкин преодолевает границы французского неоклассицизма, а Констан — нет.
1 января 1830 г. в первом выпуске «Литературной газеты», издававшейся Дельвигом, Орестом Сомовым, Вяземским, Пушкиным и Жуковским (в порядке убывания активности в подготовке издания), наш поэт опубликовал следующую анонимную заметку:
«Князь Вяземский перевел и скоро напечатает славный роман Бенж. Констана. „Адольф“ принадлежит к числу двух или трех романов,
В которых отразился век, И современный человек Изображен довольно верно С его безнравственной душой, Себялюбивой и сухой, Мечтаньям преданной безмерно, С его озлобленным умом, Кипящим в действии пустом.
Бенж. Констан первый вывел на сцену сей характер, впоследствии обнародованный гением лорда Байрона, С нетерпением ожидаем появления сей книги. Любопытно видеть, каким образом опытное и живое перо кн. Вяземского победило трудность метафизического языка, всегда стройного, светского, часто вдохновенного. В сем отношении перевод будет истинным созданием и важным событием в истории нашей литературы».
(Но этого не произошло. Полевой, влиятельный критик, который десятью годами ранее перевел «Адольфа», правда еще менее удачно, справедливо ругал перевод Вяземского, вышедший весной 1830 г. с посвящением Пушкину, за нескладность и неточность.)
Ни Шатобриан, ни Констан почему-то не заслужили похвалы английской критики. Популярное среди обывателей того времени «Эдинбургское обозрение» писало про «Аталу» Шатобриана (1821, LXIX, р. 178): «Сам предмет, манера изложения и язык его, по нашему мнению, смешны и заумны». А Констан назван (на той же странице) «автором дурной повести под названием „Адольф“».
XXIII
Хранили многие страницы Отметку резкую ногтей; Глаза внимательной девицы _4_Устремлены на них живей. Татьяна видит с трепетаньем, Какою мыслью, замечаньем Бывал Онегин поражен, _8_В чем молча соглашался он. На их полях она встречает Черты его карандаша. Везде Онегина душа _12_Себя невольно выражает То кратким словом, то крестом, То вопросительным крючком.
1—2 Вспоминается, что у Шеридана в его знаменитой, но на редкость дурацкой комедии «Соперники» Лидия Лэнгвиш говорит о леди Слаттерн, что та «нарочно оттачивает себе ногти, чтоб удобнее было делать отметки на полях» (I, 2). Это искусство в наши дни полностью утрачено.
XXIV
И начинает понемногу Моя Татьяна понимать Теперь яснее – слава Богу — _4_Того, по ком она вздыхать Осуждена судьбою властной: Чудак печальный и опасный, Созданье ада иль небес, _8_Сей ангел, сей надменный бес, Что ж он? Ужели подражанье, Ничтожный призрак, иль еще Москвич в Гарольдовом плаще, _12_Чужих причуд истолкованье, Слов модных полный лексикон?.. Уж не пародия ли он?
XXV
Ужель загадку разрешила? Ужели слово найдено? Часы бегут: она забыла, _4_Что дома ждут ее давно, Где собралися два соседа И где об ней идет беседа. «Как быть? Татьяна не дитя, — _8_Старушка молвила кряхтя. — Ведь Оленька ее моложе. Пристроить девушку, ей-ей, Пора; а что мне делать с ней? _12_Всем наотрез одно и то же: Нейду. И все грустит она Да бродит по лесам одна».
Данная строфа, а также следующие три отсутствуют в тетради 2371. Ни одной из них в черновиках нет. Следующей в черновике (2371, л. 71 об.) идет строфа XXIX установленной редакции.
8_крехтя_— деепричастие от _крехтеть_ или _кряхтеть_, которое нельзя передать одним английским словом. Смысл его — издавать глубокий грудной звук, нечто среднее между стоном и ворчаньем, знак подавленности или нерешительности.
13_Нейду_ [_за_него,_за_вас_]. — Сокращенная форма от «не иду», «не принимаю предложения».
Ср. XXVI, 7 — _пойдет,_ «примет предложение».
АЛЬТЕРНАТИВНАЯ СТРОФА
Черновик находится в тетради 2371, л. 69. В издании Томашевского 1937 г. (с. 442, XXIVa) приведены отвергнутые строки; но их нет в тексте, опубликованном с его комментариями в ПСС 1949 (с. 543) и 1957 (с. 546) гг., где к тому же один стих читается иначе (Акад. 1937: «Ямщик ударил, засвистал»). Как и в других случаях, я был вынужден придерживаться издания 1937 г. в том, что касалось вымаранных строк, и издания 1949 г. (или 1957 г.) — во всем остальном.
С ее открытием поздравим Татьяну милую мою — И в сторону свой путь направим, _4_Чтоб не забыть о ком пою. Убив неопытного друга, Томленье <сельского> досуга Не мог Онегин <перенесть> _8_<Решился он в кибитку сесть>. — <Раздался> колокольчик звучный, Ямщик удалый засвистал, И наш Онегин поскакал _12_<Искать отраду жизни> скучной — По отдаленным сторонам, Куда не зная точно сам.
В процессе сочинения седьмой главы Пушкин дважды оказывался на распутье: сперва после строфы XXI, 9, а потом (по возвращении на главную дорогу) после XXIV.
У развилки строфы XXI он увлекся (как мы уже видели) идеей ознакомить Татьяну с петербургским дневником Онегина (наш меланхолический повеса вел его до того, как удалился на покой в деревню в мае 1820 г.). Эта окольная дорога через альтернативную строфу XXII (описание альбома) вывела нас на некое плато с альбомными руинами, скудно освещенными луной (на пробу приводятся только четырнадцать частей — около сотни стихов, не организованных в строфы). Идея угасла, не успев разгореться.
Выкинув этот эпизод и отняв у Татьяны петербургский дневник Онегина, Пушкин, несомненно, проявил хороший вкус и избавил Татьяну от бесстыдного любопытства, вряд ли совместимого с ее характером. Ибо между чтением частного письма, нечаянно забытого человеком, одолжившим вам книгу, и чтением схолий на полях ее, приоткрывающих характер владельца, лежит пропасть громадного размера. Впрочем, нельзя не попенять Пушкину на то, что он мог бы и не лишать нас здесь столь живописных страниц, если б дал Татьяне во всей красе ее скромности отворотиться от занимательной находки, позволив, однако, читателю сунуть туда нос за ее спиною.
Возвратившись на прежний путь, Пушкин продолжает повествование (XXI, 10 и далее). Как мы знаем из окончательного текста, Татьяна читает онегинские книги (XXI, 10–14; XXII) и из помет на полях (XXIII) делает более или менее определенные заключения о характере их владельца (XXIV).
После строфы XXIV — опять развилка. Пушкин идет окольным путем на протяжении одной строфы (альтернативной XXV), где он собирается оставить Татьяну предаваться мыслям в опустелом chateau[782 - Замок _(фр.)_] и описать внезапный отъезд Онегина из имения (скажем, в феврале или марте 1821 г.). Далее, видимо, остаток седьмой главы был бы посвящен его прибытию в Санкт-Петербург и всплеску патриотических чувств, что повлекли его в путешествие, от которого в тексте осталось, по крайней мере, две трети. Но, сочинив альтернативную строфу XXV, Пушкин вновь переменил свои планы и воротился на магистральный путь. Он остался с Татьяной (XXV) и в той же строфе занялся темой замужества, ведущей в Москву.
XXVI
«Не влюблена ль она?» – «В кого же? Буянов сватался: отказ. Ивану Петушкову – тоже. _4_Гусар Пыхтин гостил у нас; Уж как он Танею прельщался, Как мелким бесом рассыпался! Я думала: пойдет авось; _8_Куда! и снова дело врозь». — «Что ж, матушка? за чем же стало? В Москву, на ярманку невест! Там, слышно, много праздных мест» — _12_«Ох, мой отец! доходу мало». — «Довольно для одной зимы, Не то уж дам хоть я взаймы».
6_…мелким_бесом_рассыпался!_ — Эта идиома означает: «Он, отчаянный малый, расточал ей лукавые комплименты». Ср.: «se repandit en compliments»[783 - «Рассыпался в комплиментах» _(фр.)_].
XXVII
Старушка очень полюбила Совет разумный и благой; Сочлась – и тут же положила _4_В Москву отправиться зимой. И Таня слышит новость эту. На суд взыскательному свету Представить ясные черты _8_Провинциальной простоты, И запоздалые наряды, И запоздалый склад речей; Московских франтов и Цирцей _12_Привлечь насмешливые взгляды!.. О страх! нет, лучше и верней В глуши лесов остаться ей.
XXVIII
Вставая с первыми лучами, Теперь она в поля спешит И, умиленными очами _4_Их озирая, говорит: «Простите, мирные долины, И вы, знакомых гор вершины, И вы, знакомые леса; _8_Прости, небесная краса, Прости, веселая природа; Меняю милый, тихий свет На шум блистательных сует… _12_Прости ж и ты, моя свобода! Куда, зачем стремлюся я? Что мне сулит судьба моя?»
Внутренний монолог Татьяны можно сравнить с элегией Ленского в гл. 6, XXI–XXII.
5—9; XXXII 11–12 Знакомая интонация. См., например, у Поупа («Зима», четвертая (и последняя) пастораль, 1709, стих 89 и три последующие):
Adieu, ye vales, ye mountains, streams and groves…
(Прощайте вы, долины, и вы, горы, ручьи и рощи…)
XXIX
Ее прогулки длятся доле. Теперь то холмик, то ручей Остановляют поневоле _4_Татьяну прелестью своей. Она, как с давними друзьями, С своими рощами, лугами Еще беседовать спешит. _8_Но лето быстрое летит. Настала осень золотая. Природа трепетна, бледна, Как жертва, пышно убрана… _12_Вот север, тучи нагоняя, Дохнул, завыл – и вот сама Идет волшебница зима.
5—7 Ср. у Козлова, «Княгиня Наталья Долгорукая» (1828), ч. I, строфа XIV, стихи 16, 18–19:
С прудом, деревьями, цветами. ……………………………………… Как с незабытыми друзьями Опять увиделась она…
См. коммент. к гл. 7, XV, 8—14; XVI, 1–7.
ВАРИАНТ
5—6 Черновик (2371, л. 71 об)
С дубовой рощею, с лугами, Она как с милыми друзьями…
XXX
Пришла, рассыпалась; клоками Повисла на суках дубов; Легла волнистыми коврами _4_Среди полей, вокруг холмов; Брега с недвижною рекою Сравняла пухлой пеленою; Блеснул мороз. И рады мы _8_Проказам матушки зимы. Не радо ей лишь сердце Тани. Нейдет она зиму встречать, Морозной пылью подышать _12_И первым снегом с кровли бани Умыть лицо, плеча и грудь: Татьяне страшен зимний путь.
XXXI
Отъезда день давно просрочен, Проходит и последний срок. Осмотрен, вновь обит, упрочен _4_Забвенью брошенный возок. Обоз обычный, три кибитки Везут домашние пожитки, Кастрюльки, стулья, сундуки, _8_Варенье в банках, тюфяки, Перины, клетки с петухами, Горшки, тазы et cetera, Ну, много всякого добра. _12_И вот в избе между слугами Поднялся шум, прощальный плач: Ведут на двор осьмнадцать кляч,
1—3_просрочен…_упрочен_ — Судя по пометке (2382, л. 15 об.; впервые опубликована в кн. «Рукою Пушкина», с. 321) на полях черновика стихотворения «Зима» — «Зима Что делать нам в деревне?» (датировано 2 ноября 1829 г.) — Пушкин намеревался изменить порядок строк в этом четверостишии так: 3, 4, 1,2 — и заменить рифму просрочен — упрочен на исправлен — объявлен. Сверху написано слово «ворон» — напоминание о возможной поправке (так никогда и не сделанной) в уже опубликованной гл. 5, XXIV, 7 (см. соответствующий комментарий).
2_Проходит_и…_ — В издании Гофмана: _Приходит_и…_
14_осьмнадцать_кляч._ — В отвергнутом черновике (2371, л. 72) у Пушкина было «шесть троек» (6 х 3 = 18)
XXXII
В возок боярский их впрягают, Готовят завтрак повара, Горой кибитки нагружают, _4_Бранятся бабы, кучера. На кляче тощей и косматой Сидит форейтор бородатый, Сбежалась челядь у ворот _8_Прощаться с барами. И вот Уселись, и возок почтенный, Скользя, ползет за ворота. «Простите, мирные места! _12_Прости, приют уединенный! Увижу ль вас?..» И слез ручей У Тани льется из очей.
11—12_Простите_ — До приезда из Одессы на двухлетнее жительство в Михайловское в августе 1824 г. Пушкин бывал там дважды, летом 1817 г., вскоре после выпуска из Лицея, и летом 1819 Во время первого визита он познакомился с семейством Осиповых, своих тригорских соседей, и 17 августа 1817 г., перед возвращением в Петербург, посвятил им небольшую элегию из шестнадцати стихов, написанную четырехстопным ямбом, которая начинается так (стихи 1–2, 5, 11–12):
Простите, верные дубравы! Прости, беспечный мир полей… …………………………………… Прости, Тригорское!… …………………………………… Быть может (сладкое мечтанье!) Я к вашим возвращусь полям…
И конечно, именно в Тригорское, а не в свое Михайловское поэт возвращается в последнем, ретроспективном отступлении в «Путешествии Онегина» (1830).
Ср. также с элегией Ленского в гл. 6, XXI–XXII. Кроме того, см. мой коммент. к гл. 7, XXVIII, 5–9.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
