На нашем сайте собрана большая коллекция книг в электронном формате (txt), большинство книг относиться к художественной литературе. Доступно бесплатное скачивание и чтение книг без регистрации. Если вы видите что жанр у книги не указан, но его можно указать, можете помочь сайту, указав жанр, после сбора достаточного количество голосов жанр книги поменяется.
Набоков Владимир. Книга: Комментарий к роману "Евгений Онегин". Страница 70
А что? Да так. Я усыпляю Пустые, черные мечты; Я только в скобках замечаю, _4_Что нет презренной клеветы, На чердаке вралем рожденной И светской чернью ободренной, Что нет нелепицы такой, _8_Ни эпиграммы площадной, Которой бы ваш друг с улыбкой, В кругу порядочных людей, Без всякой злобы и затей, _12_Не повторил стократ ошибкой; А впрочем, он за вас горой: Он вас так любит… как родной!
1—2 Ср. с интонацией байроновского «Дон Жуана», XIV, VII, 2 (см. также коммент. к _ЕО,_гл. 4, XX, 1): «…nothing; a mere speculation»[556 - «…Ничего, всего лишь размышленья» _(англ.)_] (у Пишо, 1824: «…Rien… c'est une simple meditation»).
4—6_Что_нет_презренной_клеветы,_/_На_чердаке_вралем_рожденной_/_И_светской_чернью_ободренной…_— Верхний этаж дома № 12 по Средней Подьяческой улице в Санкт-Петербурге, где драматург и театральный режиссер князь Шаховской^{87}^ (см. коммент. к гл. 1, XVIII, 4—10) регулярно устраивал развеселые вечеринки с приглашением балерин, был окрещен «чердаком», и поскольку именно там весной 1820 г. был пущен слух, затрагивающий честь Пушкина, комментаторы усматривают нечто большее, чем совпадение в использовании слова «чердак» в этой горькой и пророческой строфе, с ее свирепыми раскатами аллитерированных _р._(Иван Тургенев в сноске к французскому переводу Виардо говорит, что Пушкин в этом месте как бы «predit les causes de sa mort»[557 - «Предсказывает причины собственной гибели» _(фр.)_]) Однако правда и то, (1) что «враль» разродился своей клеветой не на «чердаке», а передал ее из Москвы завсегдатаям «чердака», и (2) что «чердак» (фр. _grenier)_есть _lieu_commun_[558 - Общее место _(фр.)_], где зарождаются сплетни.
_Враль_— пошлый лжец, который болтает Бог знает что, бездельник и плут, un drole qui divague, хвастливый болван, безответственный дурачок, который придумывает и разносит ложь. Глагол «врать» на языке того времени значил не только «говорить неправду» (его современное значение), но также «болтать и хвастать», «молоть чепуху», «вздорно бахвалиться». Грибоедовский Репетилов и гоголевские Ноздрев с Хлестаковым — врали знаменитые. В следующем стихе _ободренной_— галлицизм, _encourage_
Надо заметить, что в черновике стиха 5 (2370, л. 72 об) нет никаких чердаков с вралями, зато есть более определенный выпад в сторону конкретного сплетника, которого имел в виду поэт:
Картежной сволочью рожденной…
Впервые Пушкина привели на «чердак» к Шаховскому в начале декабря 1818 г. В письме к Катенину (с которым он не виделся с 1820 г.), написанном в начале сентября 1825 г., Пушкин вспоминает в связи с отрывками из трагедии Катенина «Андромаха» (незадолго до того появившимися в булгаринском журнале «Русская талия») «<один> из лучших вечеров моей жизни; помнишь?. На чердаке князя Шаховского». И в том же самом письме поэт сообщает своему адресату: «…четыре песни „Онегина“ у меня готовы, и еще множество отрывков, но мне не до них [занят „Борисом Годуновым“]».
Числа 15 апреля 1820 г. петербургский военный генерал-губернатор, граф Михаил Милорадович (1771–1825), рыцарь, _bon_vivant_[559 - Весельчак _(фр._)]и склонный к театральным поступкам государственный муж, пригласил поэта побеседовать об антитиранических стихах, ходивших в списках и приписывавшихся Пушкину. Это была беседа двух джентльменов. Пушкин в присутствии генерала записал свою блестящую оду «Вольность», глуповатый «Ноэль» («Ура! в Россию скачет / Кочующий деспот»), а может быть, и еще какие-нибудь короткие вещицы, которые до нас не дошли. Если бы Милорадович не повел дело с Пушкиным столь дружески, то вряд ли влиятельным друзьям поэта (Карамзину, Жуковскому, Александру Тургеневу, Чаадаеву) удалось бы убедить Александра I прикомандировать его к канцелярии дедушки Инзова, главного попечителя Комитета об иностранных поселениях Южного края России^{88}^, и разрешить провести лето на Кавказе и в Крыму для поправки здоровья — вместо того, чтобы заковать его в цепи и отправить куда-нибудь в арктические тундры.
Тем временем дошел до Москвы и рикошетом вернулся в Петербург слух о том, что, действуя согласно приказу царя, граф Милорадович высек Пушкина в Тайной канцелярии Министерства внутренних дел в Петербурге. Сплетня доползла до поэта в последних числах апреля; Пушкин не смог установить первоисточник и дрался на дуэли (оставшейся неизвестной властям) с человеком, разносившим ее по Петербургу.
4 мая граф Карл Роберт Нессельроде (1780–1862), министр иностранных дел, распорядился выдать «коллежскому секретарю» Пушкину тысячу рублей на дорожные расходы и отправил его курьером в Екатеринослав, где располагалась ставка Инзова. Спустя несколько дней Пушкин покинул Петербург и только из полученного впоследствии (вероятно, на Кавказе) письма узнал, что знаменитый московский скандалист граф Федор Толстой (1782–1846; его двоюродный брат Николай был отцом Льва Толстого) потчевал своих петербургских друзей рассказами о «порке». (Обстоятельства дела приводят меня к догадке, что Шаховской с Катениным ревностно опровергали этот слух.)
Прозвище Федора Толстого, «Американец», являет отменный образец русского юмора: в 1803 г., будучи участником первой знаменитой кругосветной экспедиции адмирала Крузенштерна, Толстой был высажен за неповиновение на одном из Алеутских островов (Крысином острове), и ему пришлось добираться обратно через Восточную Сибирь, что заняло пару лет. Он был героем двух войн, русско-шведской (1808–1809) и русско-французской (1812). Убил на дуэлях одиннадцать человек. Был известен плутовством в картах. Все шесть лет ссылки Пушкин лелеял мечту о дуэли с Толстым и в сентябре 1826 г., сразу по приезде в Москву, послал ему вызов. Пушкинским друзьям удалось почти полностью помирить их, и что весьма удивительно, Толстой стал доверенным лицом Пушкина, когда тот сватался к Наталье Гончаровой^{89}^.
В эпилоге к «Руслану и Людмиле» (сочиненном в июле 1820 г. в Пятигорске) и в посвящении к «Кавказскому пленнику» (адресованном в 1821 г. Николаю Раевскому) поэт упоминает «сплетни шумные глупцов» (эпилог, стих 8) и утверждает: «Я жертва клеветы и мстительных глупцов» (посвящение, стих 39). В отместку за клевету он в стихах (1820, 1821) дважды обличил Толстого за безнравственность[560 - Аллюзия заключена в стихах 55–58 восьмидесятистрочного послания Чаадаеву (1821), писанного александрийским стихом:Или философа, который в прежни летаРазвратом изумил четыре части света,Но просветив себя, исправил свой позорОтвыкнул от вина и стал картежный вор._(Примеч._В._Н.)_]. 23 апреля 1825 г. наш поэт писал из Михайловского в Петербург своему брату: «Толстой явится у меня во всем блеске в 4-й песне „Онегина“, если его пасквиль этого стоит…» Пушкин здесь имеет в виду лаконичные, но весьма ядовитые стихи, ходившие в списках (Толстой сочинил их в 1821 г. в ответ на пушкинские диатрибы). Пушкин услышал о них в 1822 г.
В этой эпиграмме, составленной шестью александрийскими стихами, Толстой напоминает «Чушкину» (от «чушь» и «чушка»), что у того «есть щеки». Непостижимо, как мог Пушкин, мстительный Пушкин, с его обостренным чувством чести и amour-propre[561 - Самолюбие _(фр.)_], простить такую грубость. Не иначе как Толстой в сентябре 1826 г. заработал прощение ценою каких-то неимоверных усилий.
Я полагаю, что, обдумывая четвертую главу, Пушкин сочинил две нижеследующие незаконченные строфы (продиктованные Каверину в Калуге 1 августа 1825 г., по памяти записанные Соболевским для Лонгинова около 1855-го и опубликованные Анненковым в 1857-м в качестве эпиграммы) с намерением развить тему «презренной клеветы» и, возможно, изобразить Толстого в строфах, посвященных Москве, куда должны были отправиться Ларины в этой же песни (см. XXIVa):
АА
О муза пламенной сатиры! Приди на мой призывный клич! Не нужно мне гремящей лиры, _4_Вручи мне Ювеналов бич! Не подражателям холодным, Не переводчикам голодным, Не безответным рнфмачам _8_Готовлю язвы эпиграмм! Мир вам, несчастные поэты, Мир вам, журнальные клевреты; Мир вам, смиренные глупцы!
BB
А вы, ребята подлецы, — Вперед! Всю вашу сволочь буду Я мучить казнию стыда! _4_Но если же кого забуду, Прошу напомнить, господа! О, сколько лиц бесстыдно-бледных, О, сколько лбов широко-медных _8_Готовы от меня принять Неизгладимую печать!
В 1825 г., между началом июля и сентябрем, будучи в Михайловском, Пушкин набросал письмо царю (так никогда и не отосланное), в котором появились следующие строки:
«Des proposinconsideres, des vers satiriques me firent remarquer dans le public, le bruit se repandit que j'avais ete traduit et fou [ette] a la Ch[ancellerie] sec[rete].
Je fus le dernier a apprendre ce bruit qui etait devenu general, je me vis fletri dans l'opinion, je fus decourage — je me battais. J'avais 20 ans en 1820 — je deliberais si je ne ferais pas bien de me suicider ou d'assassm[er]»[562 - «Необдуманные отзывы, сатирические стихи обратили на меня внимание Разнесся слух, будто бы я был отвезен в Тайную канцелярию и высечен. Я последний узнал об этом слухе, который стал уже общим Я увидел себя опозоренным в общественном мнении. Я впал в отчаяние, я дрался на поединках Мне было тогда, в 1820 году, 20 лет — я размышлял, не должно ли мне покончить с собой или убить» _(фр.)_].
Росчерк, который идет далее, прочитывается как _V_, но это не первая и не последняя буква опущенного слова, судя по тире перед ней и волнистой линии после. Я почти не сомневаюсь, что она означает «Miloradovich» с гипертрофированным V^{90}^.
Непостижимо, как толкователи могли вообразить, что _V_означает «Votre Majeste»[563 - «Ваше величество» _(фр.)_] (особенно в дальнейшем контексте, где Пушкин определяет свою потенциальную жертву как «un homme auquel tenait tout»[564 - «Человек, от которого зависело все» _(фр.)_] — что по отношению к царю было бы невозможным принижением — и сообщает, что является невольным поклонником «таланта» данной особы) Столь же непостижимо, как и почему Д. Благой, редактор академического Собрания сочинений 1937 г. (т. 13, с. 227), сподобился прочесть слова «fus decourage»[565 - «Был в отчаянии» _(фр.)_] как «suis decourage»[566 - «Теперь в отчаянии» _(фр.)_], ведь в этом издании факсимиле рукописи обнаруживает совершенно очевидное сходство между упомянутым _fus_и _fus_в начале абзаца^{91}^.
Кто же был тот человек, с кем Пушкин стрелялся на дуэли весной 1820 г.?
В дневнике, который вел молодой офицер Федор Лугинин в Кишиневе (15 мая — 19 июня 1822 г.)[567 - Публикация Оксмана в _Лит._насл.,_1934, т. 16–18, с. 666–678. _(Примеч._В._Н.)_], 15 июня отмечено, что Пушкин, с которым он ненадолго сошелся, имел в Петербурге дуэль из-за ходивших слухов о порке в Тайной канцелярии.
В письме от 24 марта 1825 г. из Михайловского в Петербург к Александру Бестужеву (псевдоним Марлинский) Пушкин после добродушных заверений в том, что он столь высоко ценит поэзию Рылеева, что даже видит в нем соперника, добавляет: «…жалею очень, что его не застрелил, когда имел случай — да чорт его знал». Это намек не только на дуэль, но и на какую-то историю, которую Бестужев явно знал столь хорошо, что не было надобности ни в каких разъяснениях.
Знакомство Пушкина с Рылеевым (1795–1826) могло произойти только весной 1820 г., когда Рылеев жил в Петербурге или в загородном поместье Батово^{92}^ (принадлежавшем его матери Анастасии, дочери Матвея Эссена; оно было куплено^{93}^ в 1805 г., расположено в нескольких милях к западу от Рождествена, деревни близ Царского Села, в сорока пяти милях на юг от Санкт-Петербурга, по лужскому тракту). Пушкин так живо помнил лицо Рылеева, что, не видав его более пяти лет, рисовал его профиль — с длинным носом, выступающей нижней губой и гладко зачесанными волосами. Отметим также, что Пушкин в своих письмах упоминает Батово как знакомое место: 29 июля 1825 г. из Михайловского он направляет Прасковье Осиповой в Ригу два письма: одно от своей матушки, «другое из Батова»^{94}^. Мы знаем, что в начале 1820 г. Рылеев отправил или сам отвез беременную жену в ее фамильную усадьбу в Воронежской губернии и что 23 мая у него родилась дочь. О собственных его разъездах с конца 1819 по конец 1820 г. известно очень мало (см. примечания Оксмана к изданию сочинений Рылеева, М., 1956).
Когда же Пушкин уехал из Петербурга? Если верить В. Гаевскому, биографу Дельвига (получившему сведения от Михаила Яковлева — см. «Современник», 1854, сентябрь), Пушкин уехал из города 6 мая. По словам же Александра Тургенева (в письме к брату Сергею от 6 мая), поэт должен был уехать на следующий день, 7 мая. В один из этих дней он и тронулся в путь со своим слугой, Никитой Козловым; двое друзей «сопровождали его до Царского» (14,5 миль от Петербурга в сторону Луги^{95}^). Этими друзьями были Дельвиг и Павел Яковлев (1796–1835), сослуживец Пушкина по Министерству иностранных дел и брат его одноклассника Михаила Яковлева.
9 мая 1821 г. в своем кишиневском дневнике Пушкин записывает, что минул ровно год с тех пор, как он покинул Петербург. Возможно, он действительно уехал из города 6 мая 1820 г. Но если и провел следующие несколько дней, до 9-го, в непосредственной близости от города, то имел основания сказать, что уехал из Петербурга 9-го числа. Пушкин был весьма пунктуален относительно роковых дат в своей жизни.
Моя гипотеза состоит в том, что приблизительно 1 мая 1820 г. Рылеев в своем антиправительственном угаре пересказывал слух о порке как о свершившемся факте (к примеру, так: «Власти нынче секут наших лучших поэтов!»), что Пушкин вызвал его на дуэль, что секундантами были Дельвиг и Павел Яковлев и что дуэль произошла между 6 и 9 мая в окрестностях Петербурга, возможно, в имении матери Рылеева Батово. После этого Пушкин сразу же уехал на юг через Лугу, Великие Луки, Витебск, Могилев и далее, прибыв в Екатеринослав 20 или же 21 мая^{96}^.
Имение Батово позднее принадлежало моим деду с бабкой — Дмитрию Николаевичу Набокову, министру юстиции при Александре II, и Марии Фердинандов не, урожденной баронессе фон Корф. Прелестная лесная дорога вела к нему от деревни Выра, имения моих родителей, которое было отделено извилистой рекой Оредеж как от Батова (в миле на запад от Выры), так и от поместья Рождествено, принадлежавшего моему дяде Рукавишникову (место это в 1710-е гг. было резиденцией Алексея, сына Петра Великого; унаследовано мною после смерти дяди Василия, в 1916 г.)^{97}^. Непременные летние поездки в Батово — в тарантасе ли, в шарабане или же в автомобиле — помню с тех самых пор, как мое сознательное «я» всплывает из этой трепетной зеленой бездны, с 1902, скажем, года, и вплоть до революции 1917-го, когда, как нетрудно догадаться, все частные земли были национализированы Советами. Помню потешные дуэли с кузеном^{98}^ на _grande_allee_[568 - Главная аллея _(фр.)_]Батова (великолепная аллея, обсаженная гигантскими липами и березами и пересеченная в конце своем строем тополей), где, согласно неким семейным преданиям, Рылеев действительно дрался на дуэли. Помню и одну лесную тропу за Батовом, по которой я мог часами бродить в одиночку, как взрослый, чтобы все ждали и волновались; эту тропу два-три поколения маленьких Набоковых, взращенных гувернантками, знали как _Le_Chemin_du_Pendu_[569 - Дорога висельника _(фр.)_]; a сотнею лет прежде она была любимым местом прогулок самого _le_Pendu,_Рылеева. Я знаю, что статья о Батове (В. Нечаев, «Усадьба Рылеева») появилась или должна была появиться году в 1950-м в советском сборнике «Звенья», № 7, но этот выпуск, насколько мне известно, в Америку не попал^{99}^, в отличие от № 8.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
