На нашем сайте собрана большая коллекция книг в электронном формате (txt), большинство книг относиться к художественной литературе. Доступно бесплатное скачивание и чтение книг без регистрации. Если вы видите что жанр у книги не указан, но его можно указать, можете помочь сайту, указав жанр, после сбора достаточного количество голосов жанр книги поменяется.
Ираида вдруг заявила, что категорически против использования слова «вампир» и его производных, и попыталась объяснить, почему. Мы не поняли, однако же согласились. Но адекватной замены не нашли и стали использовать условный термин «Феномен-В». Трудно сказать, стало ли от этого лучше думаться…
Крис облазил несколько окрестных дачных поселков, где в разное время находили обескровленных бомжей, провел ночь в мастерской покойного Коростылева, день – в галерее на Крымском валу, где готовились открыть выставку памяти, несколько раз проехался в электричках… Похоже было на то, что и он делает все через силу, не испытывая ни жалости к усопшему, ни желания найти и наказать злодеев, – а так, отрабатывая обязательства перед клиентом. Хотя это, наверное, и есть профессионализм…
О гибели Скачкова мы узнали из газет.
«Московский комсомолец» напечатал пакостную, как всегда, информацию под заголовком «Чисто мужская компания угорела в гараже». В ней рассказывалось, как сгинул по пьяному делу в своих гаражных апартаментах «новый русский» по кличке Скачок с группой шоферов и прихлебателей. При этом делались всяческие мерзкие намеки, поскольку все шестеро погибших были мужчины…
– Вот так, – сказал Крис, складывая газету. – Получили, можно сказать, вольную. Обязательств нет, деньги есть… по совести надо бы их вернуть…
– Кому? – спросил я.
– Вдове.
– Которой из них?
Он сложил газету еще раз, потом еще.
– Тогда что? – Он посмотрел на нас.
– Не понимаю, – сказала Ираида.
Вообще для стажерки она задавала слишком мало вопросов. Крис как-то возмутился: «Ты же вопросами нас изводить должна, мучить! Чтобы мы тебя на фиг посылали, а потом усталым голосам просвещали…» На что Ираида рассказала притчу о старухе, понимающей дзэн, и нетерпеливых учениках мастера Хакуина.
– Я сам не понимаю. – Он положил свернутую донельзя газету на стол и пристукнул сверху кулаком. Что-то задребезжало. – И дело вязкое, противное, не вижу я его и не чувствую! Или боюсь, может быть… Не пил Скачок вообще! На дух не переносил! После… в общем, было у него потрясение. А с шоферами зачем ему сидеть – компании ради? Да ерунда это все! Не верю.
– Может, совпадение? – предположил я.
– Эпическая сила! И в совпадения я не верю!
Он еще бушевал некоторое время, потом устало стек на диван. Над диваном висел недавно купленный Ираидой постер: цапля держит в клюве лягушку, но лягушка передними лапками сдавила цапле шею. Птица уже закатила глаза… Надпись гласила: «Никогда не сдавайся!»
– И что ты предлагаешь? – спросил я.
– Да ничего я не предлагаю… Давайте-ка лучше вот что. Давайте-ка выпьем.
И мы выпили, но легче не стало.
– Почему Скачка? – спросил Крис, мусоля ломтик лимона. – Логичнее было бы – нас…
– А кто такие мы? – возразил я ему. – Наймиты грязные и беспринципные. Есть заказ – делаем, нет заказа – водку пьянствуем.
– Угм. Значит, заказа нет?
– Нет.
– Жаль, жаль… Уж очень непонятное было дело. А главное, ясно ведь – на этом не кончится.
– Вы и правда хотите прекратить расследование? – чуть дрожащим голосом спросила Ираида.
– Хотим? – Крис пожал плечами. – Тут не в желании дело. Мы сейчас просто не имеем права продолжать его.
– Мы не имели права и начинать, – напомнил я.
– Ну… это другое. Допустим, мы нашли сволочей. И что дальше? Доказательств у нас нет, улики ни один суд не примет… разве что Страшный, но там и свои следаки имеются, нам не чета…
– А если нанять кого-нибудь?
Мы уставились на эту чертову дуру. Она все поняла, но попыталась защититься:
– Когда художника Такео Окумура зарезал пьяный ренин, то Масахиро Кавамото, конюший князя Ивамото, живший в провинции Кавати, дал клятву отомстить за смерть незнакомого ему человека. Двадцать лет он разыскивал убийцу, ставшего к тому времени дайнагоном, настиг негодяя в его собственном дворце, перебил стражу и слуг и покарал ударом «падение лепестка сливы на лунную дорожку», рассекающим человека от мочки уха до подвздошья. Потом поджег дворец, а заодно и весь город…
– Ты владеешь ударом «падение лепестка сливы»? – спросил меня Крис.
Я оторопело покачал головой.
– К сожалению, я тоже.
– Ваша почтительная ученица немного знакома с этой техникой рубки, – сказала Ираида и потупила глазки.
Как мы выяснили позже, вскрытие показало следующее: смерть всех шестерых погибших в том подвале наступила от удушья. Ни алкоголя, ни известных ядов в крови Игоря Скачкова обнаружено не было…
Чтобы стало немного понятнее, я должен сказать, что это было не единственное дело, которым занимались мы той весной. То есть и времени не хватало катастрофически, и силы улетали, как в трубу. Более того, некоторые дела были и поинтереснее, да и повыигрышнее (во всех смыслах). Взять, например, подмену фаворита Собкора (от Соболя и Корявой) в ночь перед рысистыми бегами. Или, скажем, дело «Лаокоон» – исчезновение двух километров кабеля правительственной связи в районе поселка Малая Шушера… Не говоря уже о «фирменных» розысках сбежавших из дому подростков.
Ираиде для разбега дали на первый взгляд простенькое дельце: установить факт супружеской неверности. Заказчицей была когда-то известная эстрадная певица Д. Мы так и не смогли понять, зачем ей это нужно и какого, собственно, результата она от нас ждет. Видимо, дамочка насмотрелась «Адвокатов Лос-Анджелеса» и решила сделать все, как у них. Но вместо фотографий и видеокассет Ираида притащила к ней живого (слегка придушенного) изменщика и вручила со словами: «Иди и не греши». Изменщик, боясь оглянуться на Ираиду, поклялся, что никогда больше не выйдет из дому, не то чтобы что…
Гонорар за это у нас бездарно ушел на тупые розыски по делу «Кровавый косяк». Криса вдруг потянуло на дорогостоящие развлечения: театральные премьеры «для своих», хэппенинги, инсталляции и перформансы, конкурсы причесок, бюстов и задниц, росписей по живому и мертвому телу… Мы возвращались домой изумленные и потерянные. Но Ираиде нравилось. С какой-то выставки-продажи она принесла кривое вишневое деревце в горшке. Деревце сразу нашло себе место на кухне… Кажется, Ираида чувствовала себя просвещенным европейским путешественником, попавшим на праздник первого обрезания в племени бороро.
И, видимо, в этих беспорядочных метаниях мы зацепили-таки какую-то чувствительную паутинку…
О том, что за конторой нашей кто-то чужой стал осторожно подглядывать, нам доложила баба Фира, продающая газеты на подходах к метро. Дверь наша запиралась только на ночь, да и то не всегда, поскольку самое имя Коломийца работало лучше всяких охранников и засовов, однако система раннего оповещения у нас сложилась давно и как-то сама собой. В нее входили дворничиха Альфия, безногий гармонист Гоша, персональный пенсионер Степан Афанасьевич – заядлый доминошник, упомянутая тетя Фира, а также пара трудных подростков, брат и сестра Кулюгановы.
Мы как раз сидели на кухне, доедая поздний завтрак.
– Кристофор Мартович, – позвала Хасановна, – тут к вам… – но из-за ее спины уже просунулась встревоженная тетя Фира и четко доложила:
– Значит, так. Вертится в округе типчик склизкий, вами интересуется. Будто знаком был когда-то, да поссорился, а теперь вот помириться хочет, а подойти не решается… в общем, чушь всякую плетет. На пропойцу хочет быть похожим, а ботинки хорошие носит. Но не с Лубянки, это точно. И еще баба молодая появилась, не наша, с колясочкой гуляет, а в колясочке кукла пищит, я точно говорю, кукла, потому что таких многозарядных памперсов не бывает. И еще какие-то электрики фонарь чинили, я потом позвонила в электросеть…
– Спасибо, тетя Фира. Садитесь с нами, перекусите. Настоялись, наверное, с утра.
– Нет, садиться я не буду. Так вот, от фонаря того – я посмотрела – вход в подъезд как на ладошке виден и три ваших окна, что во двор выходят.
– Это понятно, с чего бы они на другой фонарь полезли… Хасановна, Ираида, ну, посодействуйте же! Надо усталого человека хоть кофеем напоить.
– Нет-нет, пойду я. А то Кулюгановы там мне такого наторгуют – я их за себя оставила…
Все же мы заставили тетю Фиру выпить чашечку действительно хорошего кофе, сдобренного капелькой коньяку, и после ее ухода обсудили, как жить дальше.
В результате уже через час тихая наша квартира стала напоминать жилище простой российской семьи накануне незапланированного визита президента. Коломийцевы спецы облазали все углы в поисках жучков, проверили обе телефонные линии, показную и секретную, установили на парадной скрытый металлоискатель, а на окнах – телекамеры специальной противоснайперской системы наблюдения. Сразу же были засечены двое наблюдателей с биноклями: на чердаке дома напротив и в киоске, торгующем сигаретами; на фонаре таращила свой синий глазок маленькая телекамера. Контору, похоже, кто-то решил обложить всерьез. Машину нашу, стоявшую у подъезда, минеры быстро ощупали и осмотрели, после чего отогнали в сервис. Теперь мы могли пользоваться только машинами из гаража «Тимура». Крису было категорически запрещено выбираться на крышу. Не слушая наших возражений, старую дверь подкрепили второй, внутренней – разумеется, бронированной. Кроме этого, никто из нас не должен был покидать помещение иначе как в сопровождении двоих вооруженных охранников. Надо им размяться, мрачно сказал Коломиец, мясо вон какое накачали, а мозги отдыхают…
Активность возымела действие: первой исчезла девка с коляской, потом посты наблюдения с биноклями. Последним смылся «пропойца», к тому времени многократно сфотографированный. Телекамеру, привинченную к фонарю, решили пока не трогать: пусть позабавятся люди, жалко, что ли. Тем более что идущий от нее кабель – тонкий и прозрачный – глазастая Катька Кулюганова проследила до самого его пропадания все в том же сигаретном киоске. Пост тети Фиры был от этого киоска метрах в сорока, и именно там она стала покупать свои любимые «More» с ментолом.
Короче, началась правильная война разведок.
Честно сказать, поначалу мы уверены были, что все эти неприятности происходят из-за «Лаокоона». И ждали, что вот-вот заявится некто, желающий нас закупить на корню за большие деньги или как-то иначе, но пресечь нашу деятельность в этом направлении. Получилось, однако, иначе.
В тот вечер Крис жаловался на вялость и леность, на боль в голове и отвращение к человечеству – короче, начиналась его обычная депрессия. Начиналась не вполне по расписанию, до полнолуния была еще неделя, но такое случалось и раньше. Все же после полуночи – Хасановна только-только улеглась – он захватил саксофон и пошел на крышу в сопровождении Ираиды и одного из охранников, Паши по прозвищу Бурчало. Буквально через минуту – я еще не успел даже расположиться перед телевизором, чтобы посмотреть что-нибудь развлекательное, – они ссыпались вниз, и Паша тут же метнулся в сортир. На лице Ираиды остались одни глаза – черные и огромные. Крис казался вялым и безучастным, но я знал, что именно так у него проявляется испуг.
Настоящий испуг.
– Я только не понимаю, как они это сделали? – процедил он. – Где они просочились?.. Иван, плесни-ка водки. Морду свело.
Я налил ему полную, немного Ираиде и совсем на донышко, чтобы и запаха не было, проблевавшемуся Паше. Коломиец держал их в большой строгости и поблажек не делал никогда.
– А я-то думаю – с чего это меня корежить начало… – Крис брезгливо посмотрел на свои руки и повернулся к кухонному крану – помыть. – Ну, скоты…
– Что там такое? – спросил я Ираиду.
– Там… там_…_ Я даже не знаю, как описать…
– Я сам, – не оборачиваясь, сказал Крис. – Павел, ты как?
– Нормально, шеф. Я ведь не слабак какой…
– Ничего, брат. От неподготовленного человека трудно ожидать другого. Ты еще молодец, до сортира донес… Ладно, нам тут покрякать надо в узком кругу…
Но с кряком получилось не сразу. В конце концов, выпив и чуть успокоившись, Крис рассказал, что на крыше, как раз на его «астральном посту», кто-то очень тщательно и умело совершил «Entonnoir du sang» – тайное вудуистское действо, заставляющее и в буквальном, и в переносном смысле застывать кровь в жилах. Года два назад мы были невольными свидетелями этого обряда в тамбовских лесах – и даже меня, успевшего все-таки отвыкнуть от афганских картинок, продрало тогда насквозь. Но каким образом эти мерзавцы просочились на крышу незамеченными, как протащили несчастных кошек и почему никто не слышал, как кошки орали, – а они не могли не орать…
– Вот, значит, кто на нас пытается наехать, – раздумчиво сказал Крис. – Как они там себя обозвали: «Шуйца Мороха»? Помнишь, мы еще долго дознаться не могли, что это за тварь такая – Морох… Я, братцы, в самом начале подумал почему-то, что «Кровавый косяк» – их ручек дело. Связи тогда не уловил… а скорее, просто запутался.
– Ниточка у нас теперь есть, – сказал я. – Можно попробовать потянуть…
– И выдернуть чеку, – сказала Ираида.
Я пожал плечами:
– Возможно. Но, думаю, за три секунды мы успеем отрыть себе окопчик.
Крис обежал кухню каким-то отсутствующим взглядом. Он говорил, что иногда, глядя вот так, мимо всего, он ухитряется увидеть что-то под поверхностью вещей. Мне всегда хотелось узнать, что именно он видит.
– Ребята, – сказал он наконец. – Хочу, чтоб вы прониклись. Мы – вляпались. Очень глубоко и погано. Вряд ли те ребятки простили нам первый наш наезд – и вдруг мы опять попадаемся им на глаза, нагло давим следующую мозоль… Реакция в этом случае может быть… безрассудной. Вы меня понимаете?
– Вполне, – сказала Ираида.
– Рано или поздно они поймут, что это, – он ткнул пальцем вверх, – не сработало. Это первое. Второе: я не думаю, что наша игра мускулами перепугала их до вечной икоты. Кроме того, я сам не очень люблю, когда на меня наезжают, да еще с применением всяческой чертовщины – третье…
– Короче, ты пытаешься вырулить на то, что хоть не мальчик, но хочешь в Тамбов. Так?
– Ну… да.
– С группой здоровья?
Он молча кивнул.
– А ты уверен, что это на самом деле тамбовские волки, а не подстава?
– Уверен. Такое не скопировать. Это даже не почерк – это… отпечаток, что ли. Клише.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.