На нашем сайте собрана большая коллекция книг в электронном формате (txt), большинство книг относиться к художественной литературе. Доступно бесплатное скачивание и чтение книг без регистрации. Если вы видите что жанр у книги не указан, но его можно указать, можете помочь сайту, указав жанр, после сбора достаточного количество голосов жанр книги поменяется.
- Был и второй случай, - неожиданно севшим голосом сказал Глеб. - Но я... не хочу об этом... Светлану вдруг пробрала дрожь. - Значит, и ты дважды. И я сама: в тот момент, когда ахнул селитряной склад, я как раз выходила из оранжереи Тимоти Диксона, и стеклянная крыша рухнула в полушаге от меня. А через два часа, когда я беседовала с Китом Вильямсом, шальная пуля пробила мою шляпку: кто-то из ополченцев не с того конца взялся за винтовку... - Насыщенный у нас день, - помолчав, сказал Сайрус. - Да, Сай. Всевышний дал нам понять, что обратил на нас внимание, пометил нас... окольцевал, если хочешь. И мы будем последними свиньями, если не заметили этого... - К чему ты ведешь, Олив? - Не знаю... Но мне кажется, что это нас к чему-то обязывает... и в то же время от чего-то освобождает. Согласитесь, что после такого мы можем быть абсолютно уверены, что все наши побуждения контролируются там, - она кивнула на потолок. - И по-настоящему дурная мысль просто не придет в наши головы. Но даже не это главное. Но даже не это главное. Между нами сегодня возникло какое-то новое родство, которому нет еще названия. Так давайте выпьем за него - за то, чтобы считать его выше прочих уз, звать друг друга только по именам и помогать друг другу так, как не помог бы, может быть, брату или жене. Поклянемся в этом. Клянусь. - Клянусь, - решительно сказала Светлана. - Клянусь, - почти прошептал Сайрус. - Клянусь, - выдохнул Глеб. - И ничто, никогда... - Сдвинем бокалы, отопьем по глотку - и поменяемся, - велела Олив. - Сайрус?.. - Понимаешь, меня это немного смущает... - Здесь все свои. Ближе, чем семья. И у нас свои обычаи. - Пусть будет так. А заодно, Олив, поскольку именно ты открыла наше племя, не стать ли тебе вождем и законодателем? Хотя бы на первое время? - Если это всех устраивает... - Вполне. - Устраивает. - Да. - Быть по сему, - сказала Олив по-русски, и поэтому ее не сразу поняли. - А теперь осушим наши бокалы, нальем снова и вспомним нашего бедного дядюшку Лоуэлла. За что ему такая смерть? Не знаю, Сайрус, как ты, а я ему многим обязана. - Я обязан ему спокойствием сестры, - сказал Сайрус. - Ей будет сложно теперь. Не понимаю, кому он мог помешать? - Он мог помешать твоему убийце, - тихо сказала Светлана и сама сжалась от этих слов. - Пожалуй... - раздумчиво протянул Сайрус. - Это вполне возможно... - Извините, - Глеб встал. - Мне все кажется, что я сплю... ну, такой уж день. Я же хотел идти вниз... Могу я взять из ящика винтовку... ми... э-э-э... прошу прощения... - он сглотнул. - Я как-то... - Скажи: "Сайрус", - велела Олив. - Отвернись, ни на кого не смотри, просто скажи слово "Сайрус". Ну же, давай. - Сай... кх... рус. Сайрус. - Отменно, дружище, - рассмеялся шепотом Сайрус. - Сразу видна порода. Правда, Олив? - Не шути с этим, капитан. Мы ведь даже не поинтересовались - а вдруг наш Глеб князь или граф? - Я - дворянин, - сказал Глеб, - и этого достаточно. - Да, - согласился Сайрус. - Насколько я знаю, в Палладии отношение к титулам не столь легкомысленно, как у нас. - Да где же эта Сью? - вдруг вскочила со стула Олив. И тут вошла Сью с кувшином. - Мэм! Миледи, ваш крем... - Так я возьму винтовку, Сайрус? - Конечно. Разве я не сказал?.. - Сай, а может быть, мне зайти к Констанс? - Нет, Олив, не стоит и тебе. Чуть позже зайду я сам. - Ты же не держишься на ногах. - Так. А патроны, насколько я помню... - Светти, Светти, ты меня слышишь? Слышу, подумала Светлана и повторила, как личное карманное эхо: - Слышу. Я, кажется, устала наконец. Пойду прилягу. Если что случится... Ах, Олив! - Да, милая? - Нет, ничего. Все хорошо. Я буду спать как я не знаю кто. Прощайте до утра, мои хорошие: мужья, жены, братья, сестры, соплеменники... Вы знаете, кто я? И я не знаю. Как вождь сказал... сказала: имени нам нет. Но сами-то мы есть! И это странно. Я вас люблю. Прощайте до утра. Кто-то - кажется, Сью - помог ей раздеться, а потом подушка ловко метнулась под голову...
Чай пили смоляной и курили крепчайший табак, от одной затяжки которым Глеба бросило в пот. Четверо джентльменов из квартир дома и пятеро слуг, все с оружием, сидели в просторной затемненной привратницкой и старательно не позволяли друг другу засыпать. Время от времени с крыши спускался шестой слуга и приносил известия от наблюдателя, тринадцатилетнего сына мистера Вебстера. Стрельба шла по преимуществу в двух районах: вокруг верфей, где постреливали постоянно, но лениво, и в нижнем городе, где короткие яростные стычки возникали то у мэрии, то у комендатуры порта... В ближайших кварталах было пока абсолютно тихо. С половины третьего газовые фонари начали меркнуть и скоро погасли. Дом и город погрузились во тьму. Мокрую неспокойную тьму. А через несколько минут кто-то забарабанил в дверь. Высыпали из привратницкой, передергивая затворы винтовок и взводя курки револьверов. Встали полукругом. Во всем происходящем была какая-то чертовская неловкость. Глеб оказался на нижних ступенях лестницы, прямо напротив входа. Если ворвутся и побегут сюда, надо успеть передернуть... нет, лучше бросить винтовку и выхватить револьвер... - Кто там? - ........ - неразборчиво. - Громче! - ...цер! ...чения! Открывайте! - Один? - ...ое! - Входить с поднятыми руками! - ........! - Что-что? - ........ вам на голову! Открывайте же! - Без фокусов. Иначе - стреляем сразу. Дверь приоткрыли, и в щель скользнул, действительно с поднятыми руками, невысокого роста мужчина в черном макинтоше, блестящем от дождя. Слуга, открывавший дверь, тут же поднял к его лицу керосиновый фонарь. Теперь его видели все, он же - никого. Следом протиснулся еще один, чуть выше ростом, но страшно худой, в мокром обвисшем мундирчике ополчения. С них текло ручьями. - Чарльз, проводи джентльменов к столу и усади спиной к двери, - распорядился отставной артиллерийский капитан Эббингтон, жилец из квартиры этажом ниже квартиры Олив. Ему, как единственному военному, хоть и инвалиду (капитан ковылял на негнущейся ноге), поручили командование гарнизоном дома. - Джентльмены, можете сесть, но руки лучше всего положите на стол. Оружие у вас есть? - Есть. Не желаете ли отобрать? - спросил тот, который вошел первым. Лицо его показалось Глебу знакомым, но потом он понял: человек в макинтоше просто был очень похож на Полония с иллюстраций Виктории Хэрридж к "Десяти мировым шедеврам". - Не желаю, - спокойно сказал капитан Эббингтон. - Просто не советую делать резких движений. Садитесь. Садитесь медленно, руки на стол... вот так. Теперь можно и поговорить. С кем имею честь? - Я ланд-майор Финчли. Это - мой адъютант волонтер Дэдмонд. С кем говорю? - Капитан Эббингтон. Слушаю вас, джентльмены. - Капитан... Если вы капитан, то что вы делаете здесь, за стенами дома? Дюжина вооруженных здоровых мужчин под командованием капитана - отсиживаетесь под крышей? Бог даст, не тронут, да? Город полон вооруженной пьяной матросней! Капита-ан... - А где ваши люди, ланд-майор? - Где мои люди? Хотел бы я знать, где мои люди! Это измена, говорю вам, измена! Кто-то приходит, предъявляет документы, отдает приказ - и мои люди, как бараны, прутся куда-то, и их теперь не найти до утра! Это же ополчение, это не регулярные войска! Они же не понимают сами ни черта! Осталось три десятка - таких тупых, что не сумели даже выполнить тот предательский приказ... Короче, капитан: здесь я не распоряжаюсь, но - волонтеров возьму столько, сколько захотят пойти. Если честно, то дом вам не удержать: влезут в окна, и все. Матросня - отчаянная... - Так, значит, они высадились... - Около полуночи. Думаю, город в их руках - по крайней мере, стратегические узлы. А флот подойдет лишь к вечеру... Не знаю, что будет. Знаю только, что нужно воевать, а не сидеть по щелям и не ждать, когда у матросни дойдут руки до вас... Четверть часа спустя вслед за ланд-майором и его адъютантом из дома вышли шестеро. Глеб, все в той же охотничьей куртке, которую уже перестал считать чужой, с набитыми патронами карманами и позвякивающим заплечным мешком. Он уже пожалел, что не освободил свой школьный ранец и не насыпал патроны туда - было бы удобнее. На Олив тяжело покачивалось плотное непромокаемое пальто до щиколоток, подпоясанное патронташем; легкий весткотт висел на плече стволом вниз. Два сына капитана Эббингтона, один чуть старше, один чуть младше Глеба, и с ними двое молодых слуг, все с винтовками, держались позади плотной кучкой. Через квартал ланд-майор отослал куда-то адъютанта, и тот побежал, придерживая подпрыгивающую полу мундирчика. Было мокро и холодно - но, к удивлению, не слишком темно. То ли облака истончались к утру, то ли зарева не видимых прямо пожаров отражались в дожде - но между крышами домов висела туманно-светлая полоса, и когда глаза привыкли, видны стали и стены, и столбы, и то, что под ногами. Дважды впереди мелькали неясные тени, и маленький отряд замирал, сжимался и ждал, но ничего не происходило. Потом донесся приближающийся цокот многих копыт, но всадников видно не было; волонтеры стояли, в ужасе прижавшись к стене, а копыта грохотали рядом, рядом - будто мимо проходила конная колонна призраков; и кто-то молился, а кто-то повторял громко и бесконечно: это эхо, это эхо, эхо, эхо... Наконец кончилось и это. Потащились дальше - совсем без сил. Глеб не узнавал города, будто никогда здесь не был. Наконец, ланд-майор сказал: всё, пришли. - Странно, - тихо сказала Олив. - Что странно? - повернулся Глеб. - Это же рынок. Старый рынок. - И?.. - Тупик. Полный тупик. - Но, может быть... - впрочем, что "может быть", Глеб не знал. Пусть здесь и был тупик, но зато под длинными деревянными прилавками могло укрыться немало людей с оружием. Судя по голосам, их здесь был не один десяток. Да, около полусотни. Вряд ли больше... - Господин майор, - глухо сказал кто-то впереди, - происшествий особых не было. Дабби привел девятнадцать, а Маклоски убит, Дабби говорит, шальная пуля, так-то. А Виндам с Хайтоном не вернулись, не знаю... - Хорошо, Дональд, - голос ланд-майора. - Еще ждем... двадцать пять минут. Дэдмонд приведет девятерых. Начинайте раздавать бренди. - Есть, сэр. Олив уже увлекла Глеба куда-то в сторону, и спустя секунду он, крепко приложившись коленом и макушкой, втиснулся в узкое, но сухое пространство без света, полное запахов пыли и веников. Олив оказалась там же - следом. Поворочавшись немного, они сумели устроиться достаточно удобно: полулежа, упираясь ногами в толстые столбы, на которых покоился прилавок, а плечами - о связки тех самых веников, которыми так пахло. - "А плох ли этот кров, любезный Глюк, в сравнении с ночлегом в чистом поле?" - процитировала Олив. - Глеб, а не будете ли и вы любезны без меры и не позволите ли усталой даме опереться о ваше могучее плечо? Дайте-ка руку... вот так. Не тяжело? Глеб хотел ответить тоже строчкой из Бессета, но Бессет весь вдруг куда-то пропал, и он сумел лишь довольно глупо хмыкнуть. - И надо бы покурить, как ты считаешь? Возьми у меня портсигар из кармана... нет, вот из этого. Спасибо. И огниво... отлично. Эти сигарки от Фокса, довольно крепкие... Да уж... Свободной рукой Глеб смахнул выступившие слезы. - Не нравится мне все это, - продолжала Олив. - Зря мы пошли. Не пойму, что конкретно... но не нравится. Беспокоит. А, Глеб? - Не знаю, - подумав, сказал Глеб. - Я толстокожий, наверное. Просто нервничаю. Внутри все жидкое, добавил он про себя, и дрожит, как поросячий хвост... и хоть бы не показать этого, не осрамиться... Впрочем, горячий ароматный дым, наполняющий легкие, постепенно унимал дрожь и прогонял усталость. И они сидели так, полуобнявшись, полные странного покоя, в тесном безвременье... а потом Олив повернула голову, и голова Глеба повернулась навстречу ей, и губы их соприкоснулись сами, и сердце Глеба понеслось куда-то, а руки напряглись, и поцелуй все длился, длился, и не хватило дыхания... а потом Олив отстранилась, и ее холодные пальцы легли на его губы, и она покачала невидимо головой: все... нет, иначе: потом. Построение, построение, выходи! - зазвучало снаружи, и зашаркали шаги, и железо по железу, тихо так: бммм... и неясный смех, нервный, застоявшийся смех, и неявная речь, и что-то еще - сквозь шум дождя. Да, надо выходить... - Волонтеры! - сорванным голосом выкрикнул ланд-майор. - Я горжусь тем, что нахожусь сию минуту среди вас. Потому что я должен быть здесь по обязанности, а вы пришли сюда по зову чести. То, что нам предстоит сделать, никогда не войдет в учебник по военному делу, но, может быть, зачтется нам на Страшном Суде. Только что вернулась разведка. Теперь нам отчасти ясна обстановка в городе. Задачу ставлю следующую: сейчас мы по возможности скрытно приближаемся к верхнему мосту, захватываем его - и удерживаем до подхода регулярных частей. Идем тремя отрядами: первым командую я, вторым - лейтенант Дабби, третьим - лейтенант Виндам. Дабби, берите двадцать пять человеке левого фланга. Виндам, ваши следующие двадцать. Командиры отрядов, даю пять минут на знакомство с бойцами и разъяснение задачи... В Дабби было без малого семь футов, но в плечах он был узок, как подросток. Высокий голос срывался - как и у майора. - Господа, - сказал он, отведя своих чуть в сторону и поставив полукругом. - Я такой же лейтенант, как вы - солдаты, но ничего не поделаешь, так распорядился жребий. Поэтому вы обязаны меня слушать и мне подчиняться, а я имею право требовать от вас всего, кроме подлости. Потом, когда все кончится, я готов дать ответ любому и в любой форме... А сейчас: назовитесь все. Справа, пожалуйста... - и потом, когда все назвались: - Задачу нам поставили такую: выйти к усадьбе Роулса, затем от нее начать спуск к мосту, приблизиться на дистанцию прицельного выстрела, дождаться сигнала - и открыть огонь по противнику. Участия в атаке от нас не требуется, по крайней мере по предварительному плану. Как там все получится на самом деле - Бог весть. Итак, кто знает дорогу?
Светлана проснулась от невыносимой тоски. Одна свеча горела на столе. Кто-то медленно прошел за дверью. Окна серели. Опять застонал, заворочался, скрипя пружинами старого кресла, Сайрус. В углу, в темноте, вздохнули. Это была Констанс - Светлана узнала ее по вздоху. Не отдавая себе отчета, она вскочила с кушетки и сделала несколько бессмысленных шагов. Констанс смотрела на нее в упор, и Светлана смешалась, но ноги сами поднесли ее к стулу... сестры, поняла она, сестры, - подогнулись, и Светлана уткнулась лицом в чужие, острые, твердые колени и обхватила их руками, и зарыдала - беззвучно, затыкая себе рот, чтобы не проснулся Сайрус и не услышал, сотрясаясь всем телом, и вдруг руки Констанс, мертво лежавшие на коленях, вздрогнули, и одна из них нерешительно приподнялась и легла на голову Светланы, и робко погладила волосы...
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
