На нашем сайте собрана большая коллекция книг в электронном формате (txt), большинство книг относиться к художественной литературе. Доступно бесплатное скачивание и чтение книг без регистрации. Если вы видите что жанр у книги не указан, но его можно указать, можете помочь сайту, указав жанр, после сбора достаточного количество голосов жанр книги поменяется.
Такой огромный прекрасный хрупкий груз... В каком-то из дней путешествия они неожиданно для себя вышли на палубу на рассвете. Солнце вставало из моря чуть правее бушприта. Горящий металл разлит был между солнцем и кораблем. Невыразимо белая птица пересекла курс, становясь вдруг синей, а потом черной. Глубокая лилово-фиолетовая тень все еще лежала в парусах. Сине-белый с красным прямым крестом кормовой меррилендский флаг тяжело колыхался под остатками ветра, а за ним, вспыхивая и исчезая, касаясь волн и косо взмывая выше мачт, мелькали ослепительные изломы чаек. Было почему-то поразительно тихо. А потом - янтарем засветилась палуба, медовые полосы и углы расцвели на парусах. И - громко закричали чайки... Не было в мире ничего прекраснее. (Лорд Сайрус стоял у окна. Темной была еще гавань в тени высокого берега, но далекая свеча маяка сияла. И сияли золотом и зеленью сосны на вершине Топенанта. Там они со Светланой устроили пикник в день свадьбы. Вид на весь город открывался оттуда... Вот ты и добилась, чего хотела, молча сказал он Констанс. И Констанс, которой здесь не было, промолчала, упрямо выставив подбородок...) Столы для прощального банкета расставили на шканцах - открытой палубе позади грот-мачты. Сновали ловкие стюарды, умеющие накрыть столы даже в качку, настраивал инструменты оркестр, из ледовой ямы в дубовых бадьях подавали наверх колотый лед, присыпанный солью, и еще разгорались, сизо дымя, набитые древесным углем жаровни. Баталер и младшие коки перебирали и натирали пряным маслом толстые отбитые ломти молодой оленины, сохраненной на дне ледника специально для прощального ужина. Уже приготовлены были и все еще приготовлялись десятки разнообразных закусок, пеклись кексы и булочки, с начинкой и без, булькали на плите соусы в серебряных кастрюльках, паровая лососина расточала аромат, томились в горшочках овощи - и, конечно, пудинги доходили в печах. Как огромный шикарный ресторан, "Эмеральд" готовился ублажить своих бесценных пассажиров. И вот - ударил гонг, оркестр исполнил увертюру Гибсона, главный стюард подал знак... Светлана и Глеб ужинали за одним столом с капитаном. В обычные дни они сидели за столом первого помощника (главный стюард долго извинялся, что им придется сидеть не за самым престижным столом, но там места расписаны были уже неделю назад; сейчас же столы сдвинули, и за каждым помещалось не по восемь человек, как в ресторане, а по двадцать) и теперь слегка смущались, как бы вновь ощутив на себе свои новые лица. Но капитан был весел и остроумен, соседи приятны, визави красивы... Олив сидела за другим столом и спиной к ним: в этом рейсе они были незнакомы. Блестящий лейтенант изгибался около нее. И вдруг - Светлана напряглась. Глеб всей кожей почувствовал это. - Что?.. - Тес. Сзади - слушай... Сквозь праздничный веселый толк протиснулись обрывки фраз: - ...не у Брезара... совершенно потрясающе, никто бы не... почему-то в Свитуотер - не знаю... да, тот самый, с пятном... ну, не помню, палладийский эмигрант... еще бы не обидно, но так уж судьба... правильно, Белов... сам прочитаешь, все будет опубликовано... нечего было столько собираться, опоздавшим - кости... сменишь направление, пойдешь по Таранусу - Брезар ведь так и не смог... Глеб как бы случайно оглянулся через плечо. Спины, затылки, не понять даже, кто говорит. А, вот они: черный мундир, полоска погон - военный моряк... и синий пиджак или сюртук, волосы плохо расчесаны и касаются воротника... видел его, помню, имя выясню... - Не смотри так долго, - сказала Светлана по-русски. - Заметят. - Итак, он вернулся, - прошептал Глеб и улыбнулся ей. - Да, - Светлана кивнула. - Ох, дорогой... вот кому мне придется в глаза-то смотреть... - Кси, - назвал он ее выдуманным прозвищем, - не думай пока об этом. Главное - он вернулся. Только почему в Свитуотер?.. Она что-то хотела сказать, но не сказала. Потом были перемены блюд, и танцы, и фейерверк - и слезы в предчувствии скорых прощаний, и последние объятия - все было... Юные князь и княгиня танцевали лишь друг с другом, и многие обратили внимание, что сегодня княгиня грустна. Потом они стояли у фальшборта, беседуя о чем-то, и вальсирующие пары проплывали мимо них. Плескалась тихо вода... Они рано спустились в каюту. Танцы длились до рассвета. ...Она давно не плакала так, как плакала этой ночью. Глеб пытался утешить ее - и с огромным трудом, в самый последний миг она сумела не обидеть его и не вынудить оставить ее в покое. И - терпела ненужные, ставшие вдруг робкими ласки, и - пропускала неуместные слова утешения... Горе и стыд вдруг обрушились на нее, неверную жену, скверную дочь, самозванку, почти преступницу... На время она просто забыла причины своего побега. С рассветом "Эмеральд" поднял паруса и к полудню был в порту, но не пришвартовался к пирсу, а бросил якорь на рейде. Вскоре в борт его ткнулся паровой катер, и на палубу пакетбота взошли трое пожилых мужчин в похожих шляпах и костюмах, молоденький офицер внутренней службы и дюжина вооруженных полицейских. Через полчаса возмущенные пассажиры узнали, что за эту ночь их стало существенно меньше: в своих каютах были убиты мистер Уильям Фостер, лидер одного их самых скандальных профсоюзов, его секретарша, помощник и охранник. Все они путешествовали под чужими именами...
- Значит, вы утверждаете, что в период с двенадцати до двух часов ночи находились в своей каюте? - Категорически. - Но подтвердить это может лишь ваша жена? - Совершенно верно. - Вы добровольно предъявили следствию это оружие? - мистер Ланн всеми пальцами указал на разложенные по столу два "сэберта", безымянный револьвер от Бэдфорда и нож с узким лезвием и кожаной ручкой, который едва не поразил Светлану в памятную ночь мятежа. - Да. - Откуда у вас этот револьвер? - Трофей. Взял у убитого мятежника. - С тремя коробками патронов? - С четырьмя. Одну уже успел потратить. - На кого же, если не секрет? - На Бродягу Джо. "Бродягой Джо" называли мишень, которую служитель выставляет из траншеи на две-три секунды. - Хорошо стреляете? - Приемлемо. - А это откуда? - следователь кончиком пальца дотронулся до ножа. - Оттуда же. - Тоже взяли у убитого мятежника? - Нет, просто вытащил из стены. Подумал - пригодится. - Не пригодилось? - Пока нет. - Понятно... Кто мог бы подтвердить ваше участие в подавлении мятежа? Глеб задумался. - Боюсь, что... Видите ли, я не стал говорить, что я русский. В отряде меня знали как Дуайта. - Как звали командира отряда? - Майкл Стюарт. Дурачась, мы обращались к нему "Ваше величество"... - У вас есть основания полагать, что это не было его настоящим именем? Глеб пожал плечами. - Оснований нет. Но почему-то мне так кажется. - Хорошо. Подробнее об этом мы поговорим позже. Что вы скажете об этом ноже? - следователь развернул салфетку. - Это близнец моего, - сказал Глеб, присматриваясь. - Явно делали на одном заводе. - На этом ноже следы крови, их можно увидеть, - показал следователь. - Раны на телах самого (следователь брезгливо поморщился) и секретарши нанесены именно этим оружием. - А двое других? - спросил Глеб. Мистер Ланн помедлил. - Застрелены. И мы поначалу думали, что из этого револьвера. - Так. И... что? - Не из этого. Калибр тот же, но форма пули другая, рубашка из другого материала... - Тогда в чем дело? - Этот нож найден в вашей каюте, - сказал следователь. - Но вы же не думаете... - у Глеба было чувство, будто его ударили под дых. - Думаю. Мне за это платят. За то, что я думаю. - Вы же понимаете, что я хочу сказать. Нелепо тащить в каюту окровавленный нож, когда океан рядом - на расстоянии броска... - Бывает все, - сказал следователь. - Убийство четверых, да еще прошедшее негладко, - это серьезная встряска, и глупостей наделать очень легко. С другой стороны, умные преступники иногда пользуются таким приемом: демонстративно подбрасывают себе улики ими же совершенного преступления... Само по себе подобное, - следователь опять брезгливо коснулся ножа, - не усиливает и не ослабляет наших подозрений... Вы ведь знаете, почему оказались в числе главных подозреваемых? - У меня нет алиби. - Нет алиби - раз. Вы сели на судно в последний момент и почти без багажа - два. На руках у вас необычно крупная сумма наличных денег - три. Все, что вы сообщили о себе, практически невозможно проверить - четыре... - Простите, сэр... - Минуту. Есть два обстоятельства, которые свидетельствуют в вашу пользу: полнейшее отсутствие следов крови на одежде - раз; вы практически не имели возможности пройти из каюты Фостера в вашу, не попав кому-либо на глаза. Это два. Понятно, что и то, и другое - мелочь... Но есть еще одно: чутье старой ищейки. Я задал себе вопрос: допустим, найдутся свидетели, которые вас видели, или появится какая-то важная улика: да, вот этот молодой человек или его сообщница и есть убийцы того мерзавца... И я понял, что не поверю ни свидетелям, ни улике. Тот же нож: я не знаю, подбросили его именно в вашу каюту наугад или целенаправленно? Но я убежден, что именно подбросили... - Спасибо, - сказал Глеб. - Впрочем, если отсеются все остальные, а на дне сита останетесь только вы... - Это невозможно, - сказал Глеб. - Клянусь, я их не убивал. - Их? - уточнил следователь, и Глеб его понял. - Да, - он пристально посмотрел следователю в глаза. - Их я не убивал. Следователь помолчал. - А что вы говорили насчет войны? - вдруг спросил он. - Какой войны? - Вот и я хотел бы знать - какой? Вы сказали, что вернетесь в Палладию, если начнется война... - Понял. Это просто цитата. У моих родителей был друг, который как-то сказал, что в жизни достаточно двух, но нерушимых и безоговорочных заповедей: "Не лги", - и: "Если начнется война, просись в морскую пехоту". Следователь взял карандаш, покрутил в пальцах, тупым концом поводил по столу, выписывая какой-то изощренный вензель. Сказал, не поднимая глаз: - Ну, первую-то заповедь вы нарушили... - Боюсь, я в большей степени нарушил вторую, - сказал Глеб. - Вот как? - негромко удивился следователь. - Я буду думать над этим вашим замечанием... Забирайте свой арсенал. - Могу идти? - Да. Ваш номер в "Рэндале"? - Тридцать седьмой. - Хорошо. И еще одна просьба, князь: старайтесь не замечать моих людей, которые будут ходить за вами. - А это зачем? - Нужно же нам найти настоящего убийцу? Пусть думают, что вы всерьез под подозрением, что мы проглотили их приманку. Вполне возможно, что они или попробуют подсунуть нам что-то еще, или дернут за леску...
7
Эркейд, Аркадия, страна грез! Берег вечной весны, долина блаженства. Благословенный край, цветущие холмы... На семьсот миль протянулась между глубокими теплыми водами залива Блэк-Эмбер и хребтом Спригган полоса земли - самая плодородная, самая необычная по природе своей. Тысячемильная отмель закрывает залив от холодных течений, горы не пропускают иссушающих ветров пустынь Солт-рэвин и Клоттедблад, от которых так страдают города столичного пояса: от Тристана до Иффульгента. В Аркадии сохранились леса древовидных папоротников и мамонтовых деревьев, а в тихих речных долинах можно встретить горбатых длинношеих ящериц ростом с быка. Стада карликовых слоников пасутся в предгорьях, в редколесье... Дальновиден и мудр был король Дон Великий, запретивший возделывать эти земли; его мудрость подхватили и президенты, начавшие взимать за право поселиться здесь неимоверные суммы. Да и то лишь в черте уже заложенных городов и поселков и не далее чем в двух милях от береговой черты... Эркейд - город на сотнях островов, в амфитеатре зелено-серо-синих гор, восходящих слева направо, от холмов и террас над морским побережьем до лесистого хребта Литтлмери, вдали незримо переходящего в заоблачные цепи Сприггана (в действительности это не так: между ними лежит узкая долина, почти ущелье, и это единственная сухопутная дорога из внешнего мира сюда, к городу Эркейд, в край с тем же именем; город, созданный высшим вдохновением, которое нечувствительно передается людям, берущимся в этих краях за карандаш или мастерок). Голубовато-серые, как бы в дымке, стены, опутанные плющом и хмелем; цвета молодой сосновой коры - черепица крыш; изумления достойны фасады, балконы, галереи; фонтаны, каскады садов; внезапно - башни, колонны, маленькие, но совсем не игрушечные замки с тонкими шпилями; все в зелени, в цветах, в диких зарослях, которые вдруг обрываются или каналом, или оживленной улицей в блеске фонарей и витрин, или лужайкой богатого дома... Здесь половина построек - отели; две трети людей - живут в других городах; но всем почему-то кажется, что там они живут по недоразумению...
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
