На нашем сайте собрана большая коллекция книг в электронном формате (txt), большинство книг относиться к художественной литературе. Доступно бесплатное скачивание и чтение книг без регистрации. Если вы видите что жанр у книги не указан, но его можно указать, можете помочь сайту, указав жанр, после сбора достаточного количество голосов жанр книги поменяется.
Уф-ф-ф-ф-ф… Вита всего на несколько мгновений прикрыла глаза, а когда открыла — оказалось, что младенцы спят, представители человечества под хорошую закусь уже ополовинили бутылку какой-то жуткой самодельной бурды, а представители иных рас, включая косматого черного Лахудра, собрались вокруг неё кружком и чего-то ждут. «Пора нырять», — поняла Вита.
— Да-да, все правильно, — сказал Адам Годзилле, пожатие руки было твердым, а голос уверенным, — вы молодцы, ни малейших претензий… Реальность плыла, как вода в плоском ручье с темным дном. Вода, в которую подливали то молоко, то кровь, то чернила. Странно кренясь, по коридору сквозь эту воду шел солдатик-санитар в белом халате с грубо заштопанной дырой на груди и в черных больничных тапочках на босу ногу. Господин полковник, господин полковник!.. Адам вдруг понял, что зовут его. — Слушаю. — Вам записка, ведено… «Там каждой твари по паре, а я —одна…» — А на словах? —— Ничего… Адам перевернул бумажку, посмотрел на просвет. Потом вдруг дошло.
— Едем дальше, — сказал он Коле. — Видим мост, — подхватил тот. — На мосту ворона сохнет…
— Ворона, — задумчиво сказал Адам; — Да, по крайней мере одна ворона тут определенно есть… — Ты, что ли? Адам сокрушенно кивнул.
Римма вздохнула и открыла глаза, покрасневшие и мутные от боли, но совершенно осмысленные, прекрасные, пушистые, бездонные глаза, в которые Геловани тут же провалился весь целиком. — Боже мой, — сказала она, — опять война… Доктор вопросительно взглянул на Геловани, и он перевел. Доктор с важным видом кивнул. — Меня зовут Данте, — сказал Геловани. — А это док Майе. Он вам помогает. — Спасибо, — выдохнула Римма. Было видно, что говорить ей больно. — Где мы сейчас? — Над Карелией, — сказал Геловани. — Сядем в Питере. — В Ленинграде? Никогда не была… — И Римма снова закрыла глаза.
— Откуда же вы? — спросил Геловани. — Из Фрунзе. — Фрунзе, Фрунзе… — пробормотал Геловани, вспоминая. — Это Дальний Восток? — Да нет же. Киргизия. — Бог ты мой, — сказал Геловани. — Это с какого же года вы… там? — Он показал в небо. — С шестьдесят шестого. — И Римма снова приоткрыла глаза. — А какой сейчас? — Две тысячи четырнадцатый… — Ух ты. Как летит время… Скажите, эти фашисты, которые в нас стреляли, — это марцалы? — Наверное, — кивнул Геловани. — Я так почему-то и подумала… Они напали на Землю? — Уже не знаю, — сказал Геловани. — Раньше я думал, что они пришли нам на выручку… — Они очень плохие, — сказала Римма. — Презрительные, высокомерные… Она снова закрыла глаза и тяжело вздохнула. — Кажется, они убили нескольких наших. Геловани вспомнил оплавленный холи и промолчал. — Они нас боятся, — пояснила Римма. — И поэтому всегда стараются убить. Но ничего. Теперь они долго никого не убьют. — Почему? — спросил Геловани, хотя уже, кажется догадался. — Ребята устроили им моргалочку… Данте, можно мне сесть? Геловани спросил доктора, и тот пожал плечами: как угодно. Римма приподнялась, придерживая одеяло, села, поджала ноги, закуталась потеплее. Док поймал её руку, стал считать пульс. Кивнул: сиди, если хочешь. — Скоро здесь будет много наших, — продолжала Римма. — Так что летать они ещё кое-как смогут, а стрелять — только по запаху. — Визиблы отказали, потому что вы… устроили моргалочку? — Визиблы — это что? Такие мокрые твари, которые у марцалов вместо глаз? — Так точно. — Ну да. Мы. Моргалочку. А что? — Значит, мы тоже не сможем стрелять? — А вам это надо? — Боюсь, что да. Земля в осаде. Только что был штурм… вы его чуть-чуть не застали. — А кто вас штурмует? Зеленые? С вот такими глазками? — Она оттянула уголки глаз к вискам и вверх. — Да. То есть это пилоты у них такие, а вообще на кораблях бывают самые разные — и совсем как люди, и почти черти… — Они нас тоже не любят, — огорчилась Римма. В бездонной глубине нежности зашевелилась осторожность. А может, это был профессиональный рефлекс. — А они за что? — деликатно спросил Данте. — Мы им не подчиняемся. Мы никому не подчиняемся. Мы свободные. Делаем что хотим. Летаем где хотим. Мы любим летать. А носить почту и подслушивать чужие мысли не любим. Разве что для себя. «Надо спросить дока Майе, есть ли таблетки от раздвоения личности», — понял Геловани. Именно раздвоение он сейчас отчетливо ощущал. Его лучшая половина воспаряла на крыльях любви, а эгоистичная и заскорузлая от забот — в ошеломлении перебирала: управляемая гравитация, управляемая телепатия, глушение визиблов, свободный полет в космосе, шестьдесят шестой год, скоро их тут будет много, и они делают что хотят… — Римма, а зачем вы сюда летели? — спросил он, приготовившись услышать самое худшее — и простить. — Кто как! — заулыбалась она. — Мы, например, просто соскучились. Подарки везли… Просто в нашей стайке все очень плохо ориентируются, и мы уже несколько раз промахивались. Прилетаем не туда, а там, глядишь, попадется что-то интересное, мы и застрянем. А тут вдруг на помощь зовут. А когда зовут — уже не промахнешься, и слышно очень далеко, дальше всего. Прилетаем, видим — а это Земля. Мы так обрадовались! Особенно когда вас увидели. Я слышала, что земляне уже хорошо летают — не так, как мы, конечно, — но не очень верилось. И тут эти гады… — Удивительные пушистые глаза затуманились слезами. Майе раскудахтался, захлопал крыльями, заставил Римму лечь и с превеликой важностью стал считать пульс. И тут подал голос Исса: — Командир! Полоса прямо по курсу. Мне самому садиться или лучше вы?
— Адам! Непонятно, как она его узнала — по одежде, походке, жестам? — или же просто почувствовала, что это он. Вместо лица было тесто, багровое, вспухшее, в пузырьках и мелких ранках. Глаза еле видны под черными веками. Вита всхлипнула и сделала то, за что с детства ругательски ругала героинь боевиков, которые бросаются на шею израненным героям, не думая, сколько переломов и синяков они при этом зацепят. — У-уй, — сказал Адам. Вита в испуге попыталась отступить, но в спину уже впечатался Кеша и всеми четырьмя лапами обхватил обоих. — Ничего, ничего, — сказал Адам, приобняв её правой рукой. — С виду оно страшнее, чем на самом деле. — Что оно? — Щекоталка, И ещё шоковая граната. И ещё какая-то дрянь, я не понял. А что у вас? — О-ой… Кешенька, отпусти нас, пожалуйста, нам поговорить надо. Кеша мурлыкнул и умчался к дальней стеночке Ковчега — там они с Кимом играли в мячик. А Вита, оглядевшись по сторонам, понизила голос и повторила: — Нам надо поговорить. — У нас будет ребенок? — сострил Адам. — Ребенок у нас уже есть, — отмахнулась она. — Хуже другое. Я полчаса назад заключила союзный договор с расой эрхшшаа. О взаимной обороне и нападении. — Что, друг на друга? — тупо спросил Адам. — Нет, на Империю, — терпеливо пояснила Вита. — Они их тоже задрали. В смысле, имперцы — котов. И они уже летят сюда. В смысле, коты. — Много? — Пока не очень. Им лететь далеко. А те, кто в ближних пределах, уже летят. Теперь понял? — Давай ещё раз. Начни с ребенка. У меня что-то с памятью. — То есть ты ничего не помнишь? — В голосе Виты зазвенела неподдельная обида. Потом она не выдержала и фыркнула. — Витка, тебе нестыдно издеваться над калекой? Объясни по-человечески. — По-человечески этого не объяснишь, — задумчиво сказала она. — А по понятиям эрхшшаа, — она легонько кивнула в сторону котов, — мы с тобой теперь Кешины родители. И сами тоже эрхшшаа. Вроде как приемные. Понимаешь, правительства у них как такового нет. Просто они всегда делают то, что велит долг и честь. Ну, в острой ситуации. Между своими-то они вообще не конфликтуют. А с чужими — все воспринимают очень похоже. И действуют соответственно. И сейчас они все, кто узнает, что есть Кеша, у него есть родители, а у них есть планета, на которую напали имперцы, которые и так их задрали, — все бросают и летят сюаа. Поскольку все это началось из-за нас, нам и решать, что именно нужно делать. Теперь понял? — Ну, ни фига себе, — сказал Адам. — Вот и я то же самое говорю. Только длиннее. А решать надо быстро. У них так принято. Первое решение — от сердца. Значит, самое верное. И еще. Наши подопечные пришли в себя. — Какие подопечные? — Адам поднес руку к виску. — Которых из космоса голышом… — А-а-а… И что?. — Они сюда тоже летят. — Много? — Этих — до фига. И что делать с ними — я понятия не имею.
— А кто они вообще? — спросил Адам. Вита задумалась. — Ну-у… Если бы в космосе были цыгане… — Только цыган нам ещё не хватало. С медведем. А коней они тоже крадут? — Про коней ничего не знаю, — честно ответила Вита. — А детей крадут. Чаще у имперцев. По-моему, и на наших глаз положили. — На Кешу? — оторопел Адам. — Ты с ума сошел. За Кешу им… — Она проглотила остаток фразы. — Не, им детишки радистки Кэт приглянулись. — Какой ещё радистки Кэт?! — взвыл Адам. — Витка, ты меня до психушки доведешь! — Обломайся, тормоз, — невежливо сказала она. — Смотри туда. И она развернула его за плечи. В углу палатки на. толстом надувном матрасе сидела незнакомая Адаму рыжеволосая женщина средних лет. Она держала на руках двух младенцев, завернутых в одеяльца, и неслышно напевала, переводя глаза с одного на другого. Рядом с ней полулежала другая рыжеволосая женщина, почти девочка, смутно знакомая. — Это какие-то скалли прибились? — шепотом спросил Адам. — Наоборот. Которая с детьми — тот самый неуловимый агент имперцев… кстати, не дядя Коля хотел кого-нибудь из них поймать и не мог?.. — Коля, Коля… — задумался Адам. — Ой, а где он? Он же меня привез! — Вошел ты один, — сказала Вита. Они выглянули из палатки. Пропавший Коля обнаружился сразу — он в неловкой позе стоял напротив выхода, облитый тусклым светом фонаря; Абалмасов держал его на прицеле ружья, а Кот придерживал когтистой лапой за горло. — Дядя Коля! — помахала рукой Вита. — Ребята, что вы делаете, это же наш! — воскликнул Адам. — Н-да? — хмыкнул Абалмасов, — Ты уверен? У меня другие сведения. — Я тебе говорю — наш. В тылу врага. Абалмасов медленно опустил ружье. Кот втянул когти. Коля шумно вздохнул и поддернул штаны. — Какой-то сегодня неудачный день, — сказал он. — И погода дурацкая… Можно мне сесть куда-нибудь?
«Портос» заканчивал пробег, когда наперерез ему метнулся глайдер дежурного по полю, и кто-то, высунувшись из верхнего люка, бешено замахал пилотам клетчатым флагом: туда, туда! Геловани, не дожидаясь момента полной остановки (как было бы положено по всем полетным наставлениям), повернул, куда показывали, сторожевик занесло, и по брюху отчетливо защелкали снесенные гравигенами кусочки бетона. Что-то я все полосы ломаю, мелькнула мысль, тут же сметенная поразительным зрелищем: с юга по крутой глиссаде заходили на полосу, слепя изо всех сил желтыми посадочными прожекторами, пять больших кораблей… нет, шесть, просто шестой угадывался с трудом, он был матов и настолько огромен, что в первые секунды казался фоном, облаком… Это был имперский линкор. Видимо, в сопровождении марцальских «птиц». После сегодняшнего Геловани мог поверить во все. Но нет, это же не «птицы»… конфигурация огней другая, и машины явно крупнее… Пара, шедшая первой, с шелестом скользнула над полосой и свечкой ушла вверх. Это были не «птицы», это были какие-то совсем незнакомые машины с крылом обратной стреловидности. Еще одна машина отвалила в сторону, на миг попала в прожекторный луч — их много взметнулось, — и Геловани с удивлением понял, что она несет тарелку радиолокатора. Такой вот внезапный привет из прошлого… Вторая пара, держась позади линкора, очень синхронно сделала «змейку» и разошлась в стороны, а сверху уже возвращалась первая, словно атакуя, и зависший было в нерешительности линкор медленно пошел вниз, опоясался огнями и сел немного в стороне от полосы между рулежной дорожкой и башней центра управления. Теперь он весь сиял, как большой универмаг в большую новогоднюю распродажу. — Посадили… — прошептал Исса, и Геловани вдруг понял, до чего тихо вокруг. — Командир, они же его посадили… Пара земных кораблей снова спикировала на приземлившегося гиганта и ушла в небо. — Такой у нас уже был, — сказала Римма. — Мы его потом на музей Старых поменяли. Старые, — заторопилась она, уловив в глазах Геловани начало безумия, — это которые раньше были. Очень давно. От них почти ничего не осталось, развалины на нескольких планетах да кладбище кораблей. Вот мы и поменялись с теми, кто на кладбище жил. Хороший кораблик — на музей. По-моему, честно? — Наверное, — сказал Геловани. Он достиг той степени отупения, когда человек способен ещё что-то воспринимать, но уж никак не оценивать и тем более не реагировать. Под пленным линкором возникла полоска сиреневого цвета. Потом её пересекла темная косая линия. А потом как-то сразу появилась неестественно тонкая фигура — очень похожая на человеческую, но притом очень чужая. Словно бескостное тело подвешено на невидимых нитях… — А это ведь каан, — удивилась Римма. — Мы их ни разу не ловили. Они всегда с такой охраной…
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.