На нашем сайте собрана большая коллекция книг в электронном формате (txt), большинство книг относиться к художественной литературе. Доступно бесплатное скачивание и чтение книг без регистрации. Если вы видите что жанр у книги не указан, но его можно указать, можете помочь сайту, указав жанр, после сбора достаточного количество голосов жанр книги поменяется.
Почиркав плохими спичками, Тима с бормотанием затеплил свечной огрызок. Виден стал топчан, аккуратно крытый старым одеялом, табуретка и приличных размеров стопка книг в углу. Там же стояла и большая пластиковая бутыль с водой. — Дня четыре отсидимся, — сказал Тима. — А то и все пять. А за пять дней знаешь сколько всего может случиться? Ого-го. — Ого-го, — согласился Коля. — Холодно тут. — А вот надень. — Тима вытащил из-под топчана большой бумажный пакет, порвал его. Подал Коле диковатый растянутый свитер. — Надевай-надевай, он чистый, из вошебойки. Вошебойка каждый месяц приезжает. — Спасибо, — сказал Коля. — А как ты? — Я-то привычный… Плохо будет, если они опять бациллу всем вживлять примутся, — сказал Тима. — Чешется после, мочи нет. И все, что ни ешь, солидолом воняет. Я эту бациллу знаешь как выводил?.. Он принялся рассказывать, как выводил бациллу, но Коля уже не слушал: поток мыслей, который он старательно сдерживал, гоняя по кругу идиотские шлягеры («Я хочу тебя так, и хочу тебя так, и вот так, и вот так, и вот так!» — специально разучивал!), — этот поток вдруг прорвался. …понятно, что путч, но чей и почему, никаких предвестников, врешь, предвестники были, взять эти летние лагеря для старшеклассников, «перемарцалить марцалов», да, все к тому шло, но почему так ра?.. видимо, вот эта угроза вторжения, этот настрой на проигрыш в небе и реванш на земле, оно и послужило все к фальстарту, да, это фальстарт, ничего не готово, все изобретается на ходу, но уже ясно, ясно, что обратного пути нет, теперь только вперед, громоздя ошибки на ошибки и ошибками посыпая, дабы не скользить, и все-таки: что они будут делать потом, когда выяснится, что марцалы никуда не ушли и все в недоумении, куда это вы нас выпроваживаете и за что, «за что, Герасим, за что?» — сейчас уже не объяснить, какой это был смешной анекдот, все поменялось, ай да марцалы… если вдуматься, а у нас почему-то никак не хватало ни времени, ни смелости, чтобы вдуматься, — так вот, если вдуматься, марцалам мы должны памятник поставить, из какой они нас жопы вытащили, хоть и с корыстными целями, но все-таки из жопы… из жопы да на сковородку, такие дела, и даже если они уйдут, во что лично я не верю, но вдруг, — то мы уже никогда не будем прежними, мы прошли даже не через костры, а через какой-то мартен… а путч дурацкий, преждевременный, поэтому его ,и не засекли, поэтому он, как ни смешно, имеет шансы на успех, правда, продолжения не будет, но дров наломают крепко, и все же: кто это дернулся, кто, он стал вспоминать, кого Видел в этом «ООО ВПФ» (кстати, что за хрень, полузнакомое…), и вдруг сообразил, что все это были люди, занимающие какие-нибудь не самые последние посты в организациях и учреждениях, так или иначе обслуживающих марцалов, работающих на марцалов и формально или же неформально возглавляемых марцалами, он понимал, что видел слишком мало для ультимативных выводов — и все же доверял своей проверенной интуиции… В какой-то момент он почувствовал, что держит в руках пустой стакан, протянул его Тиме, чтобы тот наполнил, но Тима вдруг напряженно замер, вслушиваясь, а через несколько секунд в заслонку ткнулись раз и два, а потом долбанули с такой силой, что отлетели проржавевшие петли. Мелочно-белый луч галогенного фонаря ударил в глаза, и чей-то веселый голос по ту сторону света сказал: — Я ж те говорил, Петька, ещё не все. У меня на них чутье — всей требухой. Выгружаемся, господа, станция Вылезай, кареты поданы… Карет было не меньше десятка: разнокалиберные фургоны, длиннющая дальнобойная фура, синяя с желтой надписью «DOZINT®», пара автобусов с закрашенными стеклами. Дул сильный холодный ветер. Колю и Тиму поставили в шеренгу очумелого оборванного люда, и почти сразу кто-то сказал за спиной: — Тут чисто, Макс. Эти последние. Коля, щурясь, оглядывался. Глаза никак не могли привыкнуть к свету. Вдоль шеренги медленно прошли трое: белесоватая девица в темных очках на слишком длинном носу, она смотрела не в лица, а куда-то поверх, и при ней двое сухопарых ребятишек в форменных курточках Комитета. Ничего не понимаю, подумал Коля и запустил снова: «Я хочу тебя так, и хочу тебя так, и вот так, и вот так, и вот так!» Девица покосилась на него, но пошла дальше. — Вон в тот автобус, — скомандовали им. — Быстро, быстро! Сиденья в автобусе были железные, в дырочках. Окна, как оказалось, были не только закрашены, но и заделаны железом; свет внутрь проникал сквозь зарешеченные люки в потолке и рифленого армированного стекла перегородку кабины водителя. Вместе со светом в люки лился дождь… Последним вошел парень в форменной курточке и с резиновой палкой в руке. — Кому ещё не объяснили, — сказал он. — Проводятся карантинные мероприятия по особо опасной инфекции. Вы проживете две недели в загородном лагере. На обсервации. Через две недели пойдете на все четыре стороны — кто захочет. Понятно? — Вещички бы… — робко пробормотал кто-то. — Вещички никуда не денутся, потому что сейчас в вашу дыру пустят газ. Так что если кто-то покусится на ваши вещички, тот — вместе с крысами… — Бля, — вздохнул Тима. — Так я и думал. Бациллу будут вводить… Про «введение бациллы» Тима рассказывал уже раз пятнадцать и пока ещё не повторялся. Коля стал слушать, тут же забывая все услышанное. Нельзя было думать, ни о чем нельзя было думать, все, что вы подумаете, может быть использовано против вас — девица с носом была телепаткой, латкой, сука, падла, как я ненавижу эту страну, и все прочие я тоже ненавижу, дрянь. Думать нельзя, даже — шепотом… спать, спать, спать… «Я хочу тебя так, и хочу тебя так, и вот так, и вот так, и вот так!» Мотор взревел, автобус задергался и поехал куда-то. Теперь бы попытаться понять куда. Вначале дорога тут только одна, но вот сейчас начнутся повороты, развязки… Совсем низко над люком пролетела бело-оранжевая кабина тросовика. Значит, сейчас выезд на трассу. Куда будем поворачивать? Если направо, то… Автобус резко, с визгом, повернул и остановился, накренясь набок. Мотор заглох. Конвоир распахнул дверь, выскочил наружу и дверь захлопнул. Снаружи треснули выстрелы. Донеслась брань, покрытая тут же ревом мощного дизеля — должно быть, танкового. В автобусе завопили, началась давка. Коля сгреб Тиму, рванувшегося было к дверям, притянул к себе: ждем. Ждать пришлось долго. Сначала автобус чем-то откуда-то оттащили, потом попробовали дверь, потом высадили стекло. Просунулся здоровенный мальчишечка в армейском камуфляже, но с полицейскими орлами на погонах, и в шапочке-«гондоне». — По домам, население, — презрительно сказал он. — Отдых отменяется. И посторонился. «Население», матерясь, ломанулось наружу. Там все так же пронизывающе дул ветер, волоча над землей гадкую на ощупь водяную пыль. Бомжи исчезали в ней мгновенно — будто она их гипнотизировала и съедала. — А ты говоришь — бацилла, — укоризненно сказал Коля, украдкой взглянув на часы — пластиковые, бесплатные. Было без четверти пять, а темнота стояла — как в одиннадцать. Тима виновато пожал плечами. И тут снова взревел танковый дизель, выплеснув вокруг себя тонну горячего смрада. — Куда теперь? — тихо спросил (проорал на ухо) Коля. Тима что-то ответил, и они шагнули было по направлению к следующему безопасному месту, но перед ними вдруг оказались трое в форме и один в светлом кожаном пальто и такой же шляпе, низко надвинутой на глаза. Дизель заткнулся. — Господин Ю-ню? — вежливо спросил штатский. — Я вас разыскиваю весь день. Вас просит зайти Павел Петрович. — Мартынов, что ли? — от общей очумелости переспросил Коля. Штатский вежливо улыбнулся, наклонился, протянув руку, взялся за темноту и распахнул дверь. Темнота осветилась изнутри неярким светом: широкий диван в вельветовом чехле, физиономия и плечо водителя, рука на баранке… — Тима, извини… — начал Коля, но друг уже исчез. Впереди сел один из полицейских, штатский рядом с Колей — сзади. От него пахло смесью парфюма и пороховой гари. — Вам ведено передать: «Ивилкут растерял всех оленей». И: «Кисельные барышни покинули кисель». — Опаньки… — только и смог сказать Коля.
Глава шестнадцатая.
ПОКА НЕ НАЖАТА КНОПКА
24 августа 2014-го Поздний вечер
— Вот смотрите. — Минер, скуластый неимоверно веснушчатый парень (и по лицу, и по тонким рукам, голым по локоть, словно кто-то прошелся краскораспылителем), подложил на стол два почти одинаковых алюминиевых цилиндрика размером с футляр большой сигары. — Сами капсюля я вытащил, так что — безопасно. Так вот, это — нормальный «ВУР-04у», предназначен прежде всего для горно-взрывных работ, скотинка простая, универсальная и безотказная. Их ребятишки и понавтыкали. А вот этот, второй, — непонятка. Клеммы, к которым провода крепятся, вообще ни к чему не подсоединены. Там внутренняя проводка выдрана с корнем. То есть подавай на них ток, не подавай… — Это я понял, — сказал Адам. — Но тогда зачем это?.. — Руки минера сделали несколько неуловимых движений, и цилиндрик, казавшийся цельным, распался на три части, и изнутри выпала черная «таблетка». — Вот это точно батарейка, я их видел во всяких марцальских приборчиках. А что вот это? — Он с усилием ввел мизинец в одну из частей цилиндра, и с другой стороны выдавилось что-то вроде темно-зеленой замазки. Замазка, выдавившаяся короткой колбаской, собралась в шарик, потом расплылась этаким каравайчиком. Потом из неё высунулась короткая ложноножка, втянулась. Потом высунулась еще, в другую сторону. Минер положил рядом опустевший цилиндрик, и это темно-зеленое существо немедленно забралось обратно. Все почему-то посмотрели на Адама. Ну да, подумал он, крупнейший специалист по контактам… — Я догадываюсь, — сказал он. — Чем-то очень похожим выстланы изнутри шлемы визиблов. Даже не столько наших, там немного другая субстанция, сколько имперских. Чем пользуются марцалы, я не знаю. — Можно ли тогда сказать, что это какой-то аналог радиовзрывателя? — Получается, так. — То есть этот урод минировал-таки Питер? Не какой-то блеф разыгрывал, а всерьез? — Голос минера зазвенел. Адам снял испарину с лица. — Тогда я не понимаю, зачем ему пацанье при кнопке, — недовольно проворчал Макарушкин. — Это как раз понятно, — сказал Адам и не узнал своего голоса. — Чтобы те, кто останется в живых, знали: город взорвали наши же пацаны в знак протеста, что марцалы уходят. Понимаешь, у них борьба между своими идет… — Подождите, — сказал минер. — Это уже не так важно. Или еще… Короче: если есть приемники, то где передатчик? Откуда должен пойти сигнал? — Точно, — подхватил Адам. — Ведь если я хоть что-то понимаю, то марцалы сейчас ждут имперских парламентеров. И, так сказать, в их присутствии будут по очереди пристреливать заложников… — Какая-то несклепица получается, — задумчиво сказал Макарушкин. — Раз город все одно бы взорвали, чего он вообще к нам понесся? Его дело — забрать детишек, раз они ему так дороги, и дуть от города с максимальной скоростью. Если по логике вещей… — У них с логикой не совсем как у нас, — сказал Адам. — Для них ещё и стиль важен. Аристократия. — Яйца обрывать таким аристократам… — проворчал Макарушкин. — Возможно, к этой идее мы вернемся, — сказал Адам. — Я про твою несклепицу задумался. Значит, так: Барс минирует город, попутно делая все, чтобы потом обвинили наших пацанов. Думаю, он в курсе, что очередь у Питера не первая — иначе он своих ребятишек вывез бы. Возможно, он считает, что очередь до Питера вообще не дойдет… Но вот дело пошло наперекосяк, и он реально испугался, что взрыв произойдет. И он опять не вывозит детишек, а делает все, чтобы мы эту бомбу обезвредили. Следует ли из этого, что передатчик находится в Питере? — Точно, — сказал Макарушкин. — Тогда город последний в очереди — это раз, и если у них ничего не получается и взрыв все-таки происходит — то все концы в воду. — Осталось всего ничего — прочесать город, — Оказал минер. — Или начать обрывать яйца нашему аристократу, — пробормотал Адам сквозь зубы. — Этим я займусь сам. У меня вроде стало получаться. Правда, понадобится кой-какая подготовка… Его уже обыскали? Макарушкин смутился: — Да как-то… марцал все-таки… — Значит, будет первым. И пошли людей прошерстить все здешние катакомбы. Много людей. Ищем… не знаю что. Может, он где-то ещё прокололся. Идем к нашим пленным… Троица бывших гардемарин — со споротыми погонами ,и поротыми задницами — валялась на железных дырчатых скамейках в холодном автобусе с зарешеченными окнами. Руки у всех были скованы черными, мягкими на вид, браслетами. — Кто из вас Антон? — спросил Адам, хотя и знал заранее: в личных делах были хорошие фотографии. — Ну, я, — после паузы нехотя ответил один. — Тебя раскачивали на эмпата? — Ну. — Встать. — А пошел ты… — Встать, — повторил Адам ещё тише, и пацан встал. — Я спросил: тебя раскачивали? — Так точно. — Господин полковник. — Так точно, господин полковник. — Пошли. Будешь моим детектором лжи. — Браслеты — снимете? — Нет. Ты остаешься под арестом. Возможно, твоя помощь пойдет в зачет. Не знаю. Они вышли под промозглый дождь. Наконец-то антигравы удалось остановить, ветер стих, но тучи все ещё висели над головой невидимым, но громадным тяжелым одеялом. Возле соседнего автобуса Адам заметил понурую фигурку. Санька. Стоит, приткнувшись к стеночке боком. Кто-то одолжил парню бушлат, но, разглядел Адам, подойдя ближе, промокшая одежка уже не защищала, а только гнула к земле.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.