На нашем сайте собрана большая коллекция книг в электронном формате (txt), большинство книг относиться к художественной литературе. Доступно бесплатное скачивание и чтение книг без регистрации. Если вы видите что жанр у книги не указан, но его можно указать, можете помочь сайту, указав жанр, после сбора достаточного количество голосов жанр книги поменяется.
— Да. Я теперь твой. — Нет. Да. Я сказала — стены. Ты ведешь подкоп под мои стены. Он тихо засмеялся. — Я уже несколько недель как веду этот подкоп, моя маленькая крепость. Сначала я незаметно рыл землю. Потом засыпал сухой порох. А нынче ночью я запалю фитиль, и пламя взрыва сокрушит твои бастионы, и ты будешь беззащитна предо мною. — Наверно, я уже… — Так мне остановиться? — Но по его тихому смеху Алина догадалась, что он заранее знал ответ. — Нет, но… — Тсссс, — шепнули его губы, не отрываясь от ее губ. — Помни, только тихо. Ведь ты не хочешь, чтобы сейчас сюда тебе на помощь прибежал твой главный защитник? Он снова ласкал ее груди и тихонько раздвигал бедром ее ноги, и гладил сильнее, так что она обвила его руками и прильнула теснее, боясь упасть, — смешно, ведь и падать некуда. Вот, надавив пальцами еще сильнее, он впился губами в ее грудь и просунул палец внутрь, в нее. Алине показалось, что между его пальцем и губами сквозь нее ударила молния. — Ах! — И этот вскрик она успела приглушить, но еще бы чутьчуть… — Кусайся, если хочешь, — шепнул Рауль, снова гладя тихо и нежно. Алина впилась зубами ему в плечо, думая, не надо ли всетаки закричать, чтобы прибежал главный защитник. Большая рука Рауля раздувала огонь, который вотвот должен был сжечь ее дотла, а его бедро, как окружившее крепость войско, не отпускало ее на волю из объятой огнем цитадели. У Алины возникло чувство, что она действительно борется за свою жизнь, и она напряглась всем телом, обхватила Рауля руками, вонзила в него зубы. Но нет, она не рвалась прочь, хоть он и жег ее, и невнятные звуки, срывавшиеся с ее губ и заглушенные его плотью, не были криками о помощи. А потом искра упала на порох, дерево занялось огнем, и стены крепости содрогнулись, треснули и пали. За ними Алина увидела свет. Нет. Свет — слишком слабое слово. За рухнувшими стенами она увидела небеса, и в одном кратком взгляде ей открылась бескрайняя, сияющая синева. Его рука. Его ласковая, надежная рука поднимала ее к небесам, и Алина подумала, что вотвот потеряет сознание, но затем с тайным сожалением почувствовала, как меркнет и исчезает чудо, а она сама легко, как пушинка в тихий безветренный день, опускается вниз, на деревянную площадку лестницы. Рауль обнял ее, поправил на ней рубашку и снова принялся ласкать и гладить так нежно, что ей захотелось никогда не расставаться с ним. — Кажется, я не кричала, — сказала наконец Алина. — Ты точно знаешь? — Никто не поднял тревогу. — Твоя правда. Надеюсь, у меня не останется шрам на всю жизнь? — Но он улыбался, это было ясно по голосу. Алина дотронулась до мокрого пятна на его тунике, там, где был ее рот, и нащупала под тканью следы зубов. — Ой, боже мой… — Воин может претерпеть боль, если столь решительно идет на приступ цитадели. Теперь ты — мой вассал? Алина оставила вопрос без ответа, а вместо того сказала: — Быть может, когданибудь я тоже научусь подрывать твои стены. Рауль тихо засмеялся, сидя рядышком, голова к голове. — Я уже разгромлен, любовь моя, но с нетерпением буду ждать твоих новых атак. Она погладила его по плечу. Так невыразимо сладко ласкать его… — Теперь я понимаю, почему тебе было так трудно пообещать мне целый год обходиться без этих услад, — покраснев, шепнула Алина и застыдилась, ибо ее слова прозвучали как просьба. Она просила новых ласк. Рауль зорко взглянул на нее. — Сегодня не будет любовных услад. Только после свадьбы. — Только!.. — почти в голос воскликнула Алина и, спохватившись, продолжала шепотом: — То есть ты не станешь?.. Пока мы не поженимся? — Вспомни о воздержании, — поддразнил ее Рауль. — Ах, ты! Но это благотворно для души. — Тогда наши души будут самыми чистыми. Он снова обнял ее, и она свернулась клубочком в его руках, благословляя судьбу за то, что нашла в огромном мире этого человека. Подумать только, ведь они могли и не встретиться. А как страшно расстаться сейчас, пусть всего на несколько оставшихся до утра часов. Видимо, Рауль думал так же, потому что в конце концов Алине самой пришлось оторваться от него, встать и первой пойти в спальню. Рауль молча следовал за ней. — Доброй ночи, — шепнула она, желая сказать намного больше, но, увы, слова так бедно и неточно передали бы ее чувства! Он, разумеется, чувствовал себя свободнее. — Спи сладко, любимая. И пусть я приснюсь тебе. В следующие дни Алина пришла к выводу, что сильный решительный человек может доставить ближнему множество неудобств. Она дразнила и соблазняла Рауля изо всех сил, а он лишь побратски целовал ее в щеку, а вообще старался избегать встреч. Алина едва дожидалась, пока день докатится до вечера, сгорала от нетерпения, — а впрочем, и не только от нетерпения, ибо даже старожилы не могли упомнить когда последний раз на южную Англию обрушивалась такая небывалая жара. Чтобы отвлечься, Алина с головой ушла в работу. Когда она не занималась сборами в дорогу, то донимала Хьюго и его друзей бесконечными расспросами о Гиени, ее жителях, хозяйстве и торговых связях. Теперь ей даже странно было помыслить, что она еще недавно боялась дальнего пути. Поскорее бы обвенчаться и отплыть с мужем на его родину. Но без венчания никак нельзя обойтись. И отчего это непременно нужно ехать на север, чтобы обвенчаться? Так что, когда во двор дома Хьюго въехал ее отец, она с лихорадочным восторгом кинулась ему на шею. — Эгей! — крякнул от неожиданности лорд Губерт. — Что это с тобой, цыпленок? Алина почемуто вдруг лишилась дара речи, и за нее ответил Галеран: — Ей не терпится выйти за Рауля де Журэ. — Галеран! — возопила Алина, покраснев, как вишня. Но тот лишь усмехнулся. — Так оно и есть. Пожалуй, вы оба в ответе за эту жару, и когда вы чуть поуспокоитесь, весь юг Англии вздохнет с облегчением. Почесывая в затылке, лорд Губерт вошел в в дом. — Ято думал, ты выбрала Церковь, цыпленок. — Отец, я передумала. У него есть земля, — поспешно добавила она, решив сразу говорить о важном. — В самом деле? Что ж, уже неплохо. Тут же стало понятно, что лорд Губерт тоже решил засвидетельствовать свое уважение Генриху. Он внимательно выслушал рассказ — несколько приглаженный — о приключениях дочери, а потом надолго уединился с Раулем. Алина осталась одна, и вдруг ей стало страшно. До сих пор ей не приходило в голову, что отец может не одобрить ее выбора. Разумеется, у отца возникнут те же опасения, что были и у нее на первых порах, но только его не лишат способности рассуждать здраво белозубые улыбки и широкие плечи Рауля. Рауль вышел из комнаты, выразительно приподняв брови. — Алина, он хочет говорить с тобою. — Что он тебе сказал? — Иди, побеседуй с ним сама. Рауль был возмутительно непроницаем, и по лицу его ничего невозможно было понять. Алина вошла, вытирая о юбку влажные ладони. — Да, отец? Лорд Губерт искоса взглянул на нее. — Ты его любишь? — О, да! — Ты ему веришь? — Да. Отец пожал плечами. — И я верю, хоть, может быть, он и порядочный ловкач. Но у тебя, девочка моя, всегда была своя голова на плечах, поэтому, если ты уверена, я мешать не стану. Алина бросилась отцу на шею. — Спасибо, отец! Он достойный человек, и я люблю его. Лорд Губерт похлопал дочь по плечу. — А ты вся в мать, да упокоит ее господь. Разумная головка, горячее сердце. Он хочет жениться на тебе сейчас и здесь, цыпленок, но, если ты не готова, я велю ему подождать. Алина зарделась. — Нет, не стоит. — Хорошо, — усмехнулся лорд Губерт. — Насколько я могу судить, по крайней мере на супружеском ложе он будет служить тебе верой и правдой. Мы можем сегодня же объявить о помолвке — ведь у вас, как я вижу, уже все слажено, — а завтра, коли ты так хочешь, обвенчаетесь. — Завтра? — Только не говори, что ты еще подумаешь! Алина вскочила. — Нет! Конечно, нет! Но что же мне надеть? — И побежала к Джеанне. Она надела свою лучшую красную тунику и пояс с рубином, утренний подарок Рауля. Когда он принес пояс, то предложил подумать в последний раз. — Мы так недавно встретились, любовь моя, и еще так недавно ты сомневалась. Я подожду, если этого хочешь ты. Алина залюбовалась чудесным поясом. — Не хочу. Я решила твердо. Если ты сомневаешься… Он гордо поднял голову. — Ничуть. — И в его глазах она прочла такую же любовь и нетерпеливое желание, какие горели и в ее глазах. — Тогда будет нам заниматься глупостями. Они дошли пешком до дверей церкви Святого Стефана, окруженные толпой друзей и родственников, будущих свидетелей их союза, и обменялись клятвами. Тут, ко всеобщему изумлению, запели трубы, и перед церковью в сопровождении приближенных и стражи появился король в роскошном одеянии, с короной на голове. Вокруг них сразу же собралась толпа, и Генрих объявил: — До меня дошли слухи о предстоящем событии, и я счел за благо лично засвидетельствовать помолвку. Хватит нам неподтвержденных браков в этой семье, верно, сэр Вильям? Хьюго и Мэри, казалось, вотвот упадут без чувств, толпа гудела, как растревоженный улей, а Алина думала, что свадьба изза присутствия короля может сильно затянуться. Однако венчание прошло безо всяких помех, и вскоре они уже возвращались на Корсерстрит уже более пышной и величественной процессией. — И король с нами? — шепнула Алина Раулю. — Похоже на то, — печально улыбнулся он. — Еще много часов пройдет, любовь моя, прежде чем мы останемся одни. Но помни, воздержание полезно для души. — Моя душа так чиста, что сияет! — А, так вот почему у тебя блестят глаза? Глаза блестели и у него, и Алина весело рассмеялась и решила, что неважно, будет ли на пиру король. Она уже жена Рауля и может подождать. Король выказал редкую деликатность, задержавшись в доме Хьюго ровно столько, чтобы выпить за молодых, переговорить с самыми важными гостями и сделать большой заказ вин. Затем он отбыл, предоставив семье и друзьям гулять и веселиться. Хьюго, правда, долго еще не мог опомниться и все твердил, что следует переименовать калитку в Королевские ворота. И все же из чувства приличия Рауль и Алина не могли сразу оставить гостей. Алина чинно беседовала с женщинами, пригубливала вино, отведывала пирожные, но единственное, чего ей хотелось, — съесть мужа. Он же как будто не выказывал ни малейшего нетерпения, даже нашел в доме лютню и развлек общество музыкой. Конечно, он спел песню про цвет миндаля, не сводя с жены улыбающихся глаз. Когда он допел, многие женщины украдкой вытирали глаза. Зазвонили к вечерне, и Алина наконец поспешила в угловую комнату, отданную на эту ночь им двоим. Женщины, смеясь и галдя, пошли следом за нею, чтобы помочь ей раздеться. Не отставая от мужчин, они позволяли себе весьма вольные шутки, и Алина много раз заливалась румянцем, пока была приведена в надлежащий вид. Теперь ее наготу скрывал только плащ распущенных волос. Вошел Рауль. На нем тоже ничего не было, кроме плаща, да и тот он сразу же скинул. Разумеется, его коротко подрезанные волосы ничего не скрывали, но кому пришло бы в голову скрывать подобное совершенство? Он улыбнулся Алине как ни в чем не бывало, хотя уже готов был к любви, и мужчины и женщины, не стесняясь, отпускали соленые шуточки и одобрительные замечания на этот счет. Второй раз в жизни Алина глядела на тайные части мужского тела и знала, что щеки ее давно уже стали пунцовыми, но это ее ничуть не заботило. — Уйдите, — велел Рауль шумным дружкам и обнял Алину, заключая ее в надежное кольцо своих рук. Она смутно слышала смех, стук закрывшейся двери, затем наступила тишина. Тишина, Рауль и ее собственное нарастающее желание. — Боишься? — спросил он. Алина посмотрела в его потемневшие глаза. — Совсем не боюсь. Ведь я предупреждала, что вид обнаженного мужского тела приводит меня в противоестественное возбуждение. — Не вижу тут ничего противоестественного, любовь моя, — рассмеялся Рауль. — Напротив, быть может, это к лучшему, ибо ты сдаешь крепость сюзерену, способному удовлетворить твои нужды. — Ловлю тебя на слове. — Ее руки меж тем уже жадно блуждали но его телу. — А мне отчегото страшно. — Рауль, видимо, не лукавил. Алина с восторгом заметила, что руки его дрожали, когда ласкали ее шею и высоко поднимали золотую копну волос, чтобы потом отпустить их и дать им вновь плащом укрыть ее плечи. — Ты похожа на сочную виноградину. — Круглую? — Обожаю все круглое. И сладкое. И сочное. Коснись меня еще, любимая. Я жажду твоих прикосновений. Она прильнула к нему всем телом, касаясь мягкими изгибами его твердых мышц, легкими прикосновениями изучая его тело. А его руки и губы блуждали по ней, гладя, сжимая, открывая заново, раздувая пламя ее желания до самых небес. Алина почувствовала, как напряжена его плоть, и пожалела его, и чуть отстранилась, чтобы коснуться рукою. — Не пора ли воинупобедителю вступить в завоеванную им цитадель? Он дрожал от нетерпения, но мягко отвел ее руку. — Тебе не терпится сдаться, вижу я? Тише, тише. В таких делах все должно идти своим чередом. — И он крепко обнял Алину. — К примеру, мне следует проявлять осмотрительность. Откуда мне знать, искренне ли ты признаешь свое поражение? А вдруг ты готовишь для меня засаду? — Засаду?! Да я совершенно безоружна! Рауль рассмеялся, раскачивая ее в объятиях. — Любовь моя, у тебя есть сокрушительной силы оружие. Твои волосы, глаза, щеки, губы, груди… Ах, — вздохнул он, любовно разглядывая ее груди, — они и сильного человека могут повергнуть ниц. И, склонив голову, по очереди приник губами к обоим соскам, отчего Алина впилась пальцами ему в плечи.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.