Читать бесплатно книгу Дамское общество 1(ловушка для джентльмена) - Александер Виктория

Назад 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 Далее

— Видите ли, дети Лоринга являются лицами, получающими солидное наследство. В качестве главы семьи я должен взять на себя контроль за их финансами, а также создать надлежащую атмосферу для их воспитания.
— Вы... и ваша сестрица? — Гвен бросила на него гневный взгляд. — Она даже не любит их. Как вы можете полагать, что для них будет лучше, если они вырастут в доме, где их не любят и где они не нужны? Для кого это будет лучше?
— Успокойся, Гвен. — Маркус положил руку ей на плечо, затем обратился к Таунсенду: — Я вполне мог бы проследить за финансами и за наследством девочек. Если вас беспокоит моя честность, вам следует взять в рассуждение, что мои собственные финансы находятся в полном порядке. Однако я с большой охотой подпишу любой законный документ, в котором удостоверю, что их наследство останется нетронутым до их совершеннолетия.
— Я очень ценю это, милорд, но в данном случае речь идет о гораздо большем, чем деньги. — Таунсенд тщательно подбирал слова. — Пол Лоринг, отец этих девочек, был моим другом. Кстати, — он встретился глазами с Гвен, — я был против того, чтобы он сбежал с вашей сестрой.
— Какая заботливость, — проговорила Гвен с сарказмом в голосе.
— Не нужно вкладывать в мои слова смысл, которого в них нет, леди Пеннингтон. — Таунсенд прищурился. — Я ничего не имел против вашей сестры. Мы никогда не встречались. В то время я почти ничего не знал о вашей ветви нашей семьи. Как вам прекрасно известно, наше родство весьма отдаленное. И до самой смерти вашего отца я не знал, что стану его единственным наследником. Тем не менее, — продолжал Таунсенд, — из того, что Лоринг рассказал мне об этом деле, я узнал следующее: ваш отец был настроен против их брака. Именно поэтому я осуждал этот брак — пусть даже Пол был моим другом. К тому же ему в то время было только двадцать, и мне казалось, что он слишком молод для женитьбы. Но Пол не посчитался с моими предостережениями.
Таунсенд взглянул на Гвен.
— Вам известно что-нибудь о муже вашей сестры?
— Нет. — Она изо всех сил старалась держать себя в руках. — Когда Луиза вышла замуж, я была еще ребенком. Я ее почти не помню.
— Понятно. — Таунсенд в задумчивости смотрел на молодую женщину. — Пол Лоринг был младшим сыном графа Стоукса, поэтому не мог унаследовать титул. Но он унаследовал значительное состояние со стороны матери. Я не помню все подробности, кроме одной: это было довольно необычное дело. Во всяком случае, богатство, молодость и любовь могут составить... очень сильную комбинацию. Они с вашей сестрой уехали, прежде чем кто-либо узнал, что они задумали.
Беркли нахмурился и пробормотал:
— Я смутно помню какие-то разговоры об этом. Кажется, случился грандиозный скандал.
Гость хотел что-то сказать, но Маркус его опередил: — Все это, конечно, очень интересно, лорд Таунсенд, но я не понимаю, какое отношение подобные факты имеют к нашему разговору. Допустим, вы были другом Лоринга, но леди Пеннингтон — тетка этих детей.
— Да, конечно. Тем не менее... — Таунсенд вынул из жилетного кармана сложенный лист бумаги. — Недавно я стал обладателем письма мистера Лоринга, судя по всему, написанного несколько лет назад.
— И что же? — Сердце Гвен сжалось.
— В этом письме он просит, чтобы я взял детей под свою опеку, если с ним и с его женой что-нибудь случится. — На лице Таунсенда появилось выражение искреннего сожаления. — Мне очень жаль. — Он протянул письмо Маркусу.
— Я не верю ни одному вашему слову, — сказала Гвен, скрестив на груди руки. — Но даже если бы и поверила — вы не можете утверждать, что являетесь законным опекуном моих племянниц лишь потому, что у вас имеется какое-то письмо. Оно может быть и подложным. Что же касается ваших слов о том, что вы принимаете близко к сердцу интересы девочек... Мистер Таунсенд, не считайте меня такой легковерной.
— Довольно, дорогая,— пробормотал Маркус, просматривавший письмо.
— Нет, не довольно, — вспыхнула она. — Я еще не все сказала. — Она повернулась к Таунсенду: — Знайте же, вы их не получите. Я ни за что этого не допущу.
— Я тоже, — подал голос Беркли.
— Маркус, что же ты? — Гвен снова взглянула на мужа.
— Одну минуту. — Он все еще изучал письмо. — Я хочу закончить вот с этим.
— Леди Пеннингтон, кузина... — снова заговорил Таунсенд. — Вы же сами сказали, что были еще ребенком, когда Пол и ваша сестра поженились. Как же вы можете ожидать, чтобы кто-то доверил будущее своих детей тому, кого совершенно не знает? Пол желал им только добра.
— И я, — заявила Гвен. — Полагаю, для них будет лучше оставаться именно там, где они сейчас находятся. Здесь они окружены людьми, которые их любят. Здесь они счастливы. А счастье, кузен, — это величайшая редкость в нашем мире, в особенности, когда речь идет о тех, кто лишен всех прав. Я говорю о детях, вернее — о девочках. Я не отдам их, имейте в виду, — Она повернулась к мужу: — Скажите ему, Маркус. Скажите, что он не сможет их забрать.
— Я не уверен, что все так просто, дорогая. — Маркус повернулся к Таунсенду. — Если это письмо подлинное...
— Разумеется, подлинное, — поспешно проговорил тот.
— Да, на подделку оно совершенно не похоже. — Маркус снова взглянул на документ, потом сказал: — Но ведь вы, конечно же, не намереваетесь увезти девочек прямо ночью?
- Гвен ахнула:
— Маркус! Как вы можете?!
— Отсюда до Таунсенд-Парка по меньшей мере полдня езды верхом, а в экипаже, вероятно, еще дольше, — пробормотал Маркус. — Ведь никакой особенной спешки нет, не так ли?
— Нет-нет, — медленно ответил Таунсенд. — Полагаю, что нет.
— Вот и превосходно, — кивнул граф. — Тогда вы, конечно, переночуете у нас.
— Маркус! — Гвен показалось, что она ослышалась. Маркус, даже не взглянув на нее, продолжал:
— Лучше сообщить эту новость девочкам... как можно осторожнее. Может быть, вы все это обдумаете, если останетесь у нас и завтра.
— Как вы можете приглашать его остаться? Вы должны просто вышвырнуть его из дома! Немедленно! — Гвен утратила всякое самообладание. — Вы что, не понимаете? Девочки его ничуть не интересуют. Ничуть! Может быть, он и чувствует себя в какой-то степени ответственным — из-за просьбы их отца, — но совершенно очевидно: он приехал сюда из-за наследства!
— Этого вполне достаточно, Гвен. — Маркус пристально посмотрел ей в глаза, и она поняла, что он уже принял решение.
Но почему, почему муж так решил? Неужели он действительно отдаст девочек?
— Им будет легче, если у них будет день, чтобы привыкнуть к мысли об отъезде, — с невозмутимым видом проговорил Маркус. Он повернулся к Беркли: — Реджи проводи лорда Таунсенда в библиотеку. Ты знаешь, где хранится бренди. Я уверен, что ему не помешает немного подкрепиться.
Беркли внимательно посмотрел на друга, потом кивнул:
— Да, разумеется.
Взглянув на Гвен, виконт едва заметно улыбнулся и направился к двери.
Наверное, ей лучше было выйти замуж за лорда Беркли — за Реджи. Он хотя бы проявил озабоченность. И он явно сочувствует ей. Милый, славный Реджи. Она сжала кулаки. А Маркус ведет себя так, словно ему нет до этого никакого дела.
— Я рад, что вы меня поняли, лорд Пеннингтон, — сказал Таунсенд. — Я очень вам признателен.
— Не стоит благодарности. — Маркус пожал плечами и небрежно бросил письмо на стол. — Мы сможем продолжить наш разговор утром. Такие дела, очевидно, лучше решать тем из нас, кто умеет отбрасывать эмоции, кто может трезво оценивать ситуацию.
— Трезво оценивать? — Гвен вспыхнула. — Ты сказал трезво?
Реджи что-то пробормотал себе под нос, но Маркус не обратил на него внимания. Подойдя к двери, виконт распахнул ее и отступил в сторону, чтобы пропустить Таунсенда.
— Признаюсь, лорд Беркли, ваше участие в этом деле меня несколько смущает, — сказал Таунсенд.
— Я не просто лорд Беркли, — возразил Реджи, выводя Таунсенда из гостиной. — Я — дядя Реджи. — И он плотно закрыл за собой дверь.
Гвен тут же повернулась к мужу:
— Значит, трезво? Отбросить эмоции?
— Да, отбросить. Черт побери, Гвен, мы не должны терять рассудка.
— Значит, я, по-вашему...
— Да, мы оказались в очень неприятном положении, — перебил Маркус и принялся расхаживать по комнате. — Но пойми, руководствуясь только эмоциями, нельзя иметь дело с таким человеком, как Таунсенд. Он размахивает документами — возможно, подлинными, хотя не уверен... Нам необходимо сохранять спокойствие и самообладание.
— Я не желаю сохранять спокойствие! Я хочу... действовать. И хочу, чтобы вы что-нибудь сделали. Почему вы не выставили его из дома?! — Она пристально взглянула на мужа. — Ведь вы — граф! Разве вы не можете... посадить его в тюрьму, или повесить, или сделать что-нибудь еще?
— Нет, не могу. Но даже если бы и мог— какие обвинения я предъявил бы?
— Похищение детей. — Она начала загибать пальцы! — Воровство. Мошенничество. Нарушение границ частного владения...
— Я сам предложил ему остаться.
— Предложили?! — со злостью бросила она.
— Послушайте, дорогая. — Он подошел к ней и взял ее за руки. — Я понимаю, как вы огорчены...
— Неужели? — Она вырвалась.
— Да, понимаю. Я тоже встревожен.
Она с вызовом вздернула подбородок:
— Вот как?
Он тяжело вздохнул:
— Разумеется, встревожен. Черт побери, Гвен! Я полюбил девочек так, словно они мои дочери.
— Значит, вы удачно скрываете свои чувства.
— А вы их совершенно не желаете скрывать! Какое-то время Гвен молча смотрела на мужа. Она не помнила, чтобы кто-то когда-либо до такой степени разозлил ее. И все же внутренний голос тихонько ей нашептывал: «Ты действительно должна трезво оценить ситуацию. Если ты успокоишься, то, возможно, сумеешь добиться своего».
Тут Маркус вновь заговорил:
— Дорогая, попытайтесь осмыслить факты. Письмо, предъявленное Таунсендом, кажется подлинным, но оно в любом случае не может являться законным основанием для учреждения опекунства. Поэтому нам нужно выяснить, какими правами обладает Таунсенд. Возможно, он не имеет...
— А если имеет? — Она судорожно сглотнула.
— Не знаю. — Маркус провел ладонью по волосам. — Как бы там ни было, у меня есть влиятельные знакомые, которые, вероятно, смогут нам помочь. Если же... — Он вдруг умолк и о чем-то задумался.
И тут Гвен поняла, что ее муж действительно очень встревожен. Как же могла она в этом усомниться? Ей стало стыдно, и она на время забыла о своих страхах.
— Прошу прощения, Маркус. — Гвен покачала головой. — Я ошиблась, решив, что вам нет дела до девочек. Мне очень жаль.
— Что ж, это по крайней мере хоть что-то, — пробормотал он.
— Но как же теперь?.. — Она тяжко вздохнула и с надеждой посмотрела на мужа.
— Гвен, я кое-что придумал. Не знаю, получится ли, но...
— Что вы задумали?
— Вы напрасно сердитесь из-за того, что я предложил Таунсенду провести у нас ночь и, возможно, завтрашний день. Таким образом мы выгадаем какое-то время. — Mapкус взял жену за руки и заглянул ей в глаза. — Я поеду в Лондон, Гвен, чтобы переговорить обо всем с Уайтингом. Вы, возможно, этого не понимаете, но он превосходный стряпчий. Я не знаю, известно ли ему о том, какой оборот приняло дело. В любом случае он сможет дать нам хороший совет. Я надеюсь, он сообщит нам, какие у нас есть права и что нужно сделать, чтобы оставить девочек здесь.
— Вы действительно думаете, что он нам поможет? — Она пристально посмотрела на мужа.
— Я надеюсь, Гвен, и поеду в Лондон немедленно.
— Но уже поздно.
— Ничего страшного. Я буду там в подночь. Ради такого дела я вытащу Уайтинга из постели. Если мне повезет, я вернусь еще до полудня. — Маркус сжал ее руки. — Вы должны доверять мне, Гвен. Я сделаю все, что в моих силах. Постараюсь во что бы то ни стало уладить это дело.
Ей не хотелось говорить это, но слова сами сорвались с ее губ:
— А что, если не сможете?
— Не знаю. — Он сокрушенно покачал головой. — Но я сделаю все, что смогу, лишь бы девочки остались у нас, Они стали моими детьми, и я люблю их почти так же, как люблю вас, Гвен.
— Но я боюсь, что... — Она сморгнула слезу. — Что, если...
— Что, если все обернется к лучшему и все эти эмоции будут растрачены впустую? — Он стер слезу с ее щеки. — А если произойдет худшее, мы всегда можем последовать вашему примеру.
Она шмыгнула носом.
— Что вы имеете в виду?
— Ну... — Он усмехнулся. — Возьмем и все вместе убежим в Америку и станем там гувернантками.
Она улыбнулась:
— Не могу себе представить вас гувернанткой... Он изобразил возмущение.
— Из меня выйдет замечательная гувернантка. Ведь у меня всегда наготове ваше сердитое удивление. — И он поджал губы.
— Прекратите. — Она невольно рассмеялась.
— На самом деле я могу оказаться даже лучшей гувернанткой, чем вы. Вы, наверное, не заметили, но я очень хорошо умею обращаться с детьми. Девочки меня обожают.
— Как и их тетка.
— Гвен. — Он привлек ее к себе. — Я обещал вам, что вы можете доверять мне, и вы должны довериться мне и теперь. Я найду выход из положения. — Он впился в нее взглядом. — Вы мне доверяете?
— Конечно, — ответила она с уверенностью, которой вовсе не ощущала.
Он прищурился, словно услышал в ее голосе нечто такое, что ему не совсем понравилось.
— Гвен...
— Я же люблю вас, Маркус. — Она порывисто обняла его за шею и поцеловала с неистовостью, рожденной надеждой, страхом, прощанием. Потом отодвинулась, сглотнула застрявший в горле комок и улыбнулась. — И я вам доверяю.
Некоторое время он смотрел на нее.
— Я попрошу Реджи тоже заночевать у нас. Если вам что-то понадобится...
— Не понадобится. — Она отошла от него. — Если вы собираетесь в Лондон сегодня вечером, вам лучше поторопиться.
— Мне не хочется оставлять вас в таком состоянии.
— Со мной все в порядке. Я совершенно спокойна и полностью владею собой. — Она улыбнулась. — И потом, здесь Реджи со своими строгими принципами, запрещающими ему обольщать жен его друзей.
— Меня не это беспокоит, — пробормотал он.
— А что же? — спросила она.