Читать бесплатно книгу Дамское общество 1(ловушка для джентльмена) - Александер Виктория

Назад 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 Далее

— Вы хотите уехать из Лондона? — спросила Гвен. — Но почему? И когда?
Маркус пожал плечами.
— Как только можно будет все устроить.
Он стоял у камина, скрестив на груди руки. Казалось, что Маркус совершенно спокоен, но Гвен чувствовала: на душе у него очень неспокойно и он явно чем-то озабочен. «Может, что-нибудь случилось?» — подумала она.
— Я считаю, что надо уехать побыстрее, — продолжал Маркус. — Добраться можно за полдня. Думаю, что вам нужно увидеть Холкрофт-Холл...
— Холкрофт-Холл? — пробормотала Гвен. Похоже, его беспокоит ее реакция на предложение уехать из Лондона. — Ваше фамильное гнездо? Фамильное гнездо графов Пеннингтонов?
— Совершенно верно. Оно было таковым со времен первого графа.
— Полагаю, это около городка Пеннингтон? — Гвен постаралась не выдать голосом свое волнение.
Дом, который оставил ей отец, находился рядом с Пен-нингтоном. Если мадам Френо согласится сопровождать их, она сможет отвезти туда девочек и там тайно их навещать. В результате поездка станет просто удовольствием и для нее, и для девочек. Конечно, никакую возможную угрозу она не отодвинет, но, вероятно, поможет успешнее избежать осложнений, которые могут возникнуть. Кроме того, поездка даст приятную иллюзию безопасности и позволит ей действительно сделать что-то, а не просто сидеть и ждать неприятностей. Она сегодня же пошлет записку мадам Френо, и если все будет хорошо, то девочки вскоре уедут из города, пусть и ненадолго. Тяжесть свалилась с плеч Гвен, и на душе полегчало.
— Конечно, — Маркус пожал плечами, — городок сам по себе невелик, как вы понимаете, но окрестности очень хороши, особенно в это время года.
— И вы сможете там дышать свободно и чувствовать под ногами землю.
Какое-то странное выражение промелькнуло в его глазах, словно он был одновременно и смущен, и чем-то очень доволен. «Вероятно, доволен тем, что я запомнила эту его фразу», — подумала Гвен. Маркус откашлялся и продолжал:
— Да, там особенно красиво в это время года. Гораздо красивее.чем в Лондоне.
— Вот как? — Гвен склонила голову к плечу. — Мой дорогой лорд Пеннингтон, вы пытаетесь меня уговорить? — Она не удержалась и насмешливо улыбнулась. Он действительно был очень мил.
— Не говорите глупостей. — Граф сделал вид, что сердится. — У меня в имении есть дела, требующие моего внимания. И я уже решил, что мы должны ехать как можно скорее.
Она внимательно посмотрела на него и вдруг рассмеялась.
Он нахмурился:
— Почему вы веселитесь?
— Вы...— Она снова рассмеялась,— Вы ужасно забавный, когда становитесь сдержанным и надменным лордом Пеннингтоном, который принял решение и ни за что его не изменит.
— Неужели? — Он взглянул на нее с любопытством.
— Да, уверяю вас. Особенно забавно, когда вы делаете вид, что сердитесь. Вы сразу становитесь таким... надутым.
— Надутым? — Он уставился на нее в изумлении. — Значит, надутым?
— Можете повторять это слово сколько вам угодно, милорд, но от повторения ничего не изменится.
— Я не надутый, — проворчал граф. Она промолчала.
Он снова нахмурился и спросил:
— Неужели действительно?.. Она кивнула.
Он немного подумал и задал очередной вопрос:
— А может, это лучше, чем быть холодным и бесчувственным?
Она усмехнулась:
— Я нахожу, что это весьма забавно. Он внимательно посмотрел на нее.
— Что с вами случилось, Гвен? Вы... Как бы это сказать...
— Счастлива? — спросила она с невинной улыбкой.
— Да, вот именно. — Он устремил на нее подозрительный взгляд. — У вас совершенно счастливый вид. Почему?
— Точно не знаю. — Она в задумчивости посмотрела на мужа. — Наша семейная жизнь оказалась гораздо лучше, чем я ожидала.
— Вот как? Она кивнула:
— И вы оказались гораздо лучше, чем я ожидала.
— Вот как?
— Да, гораздо лучше. — Гвен рассмеялась. — Почему у вас такой смущенный вид? Вы никогда не казались мне человеком, который не уверен в себе. И разве вы не говорили мне, что вас считали «лакомым кусочком»?
— Наверное, сказал что-то такое.
— Вы никогда не испытывали недостатка уверенности в себе, не так ли?
— Очевидно, семейная жизнь меня изменила, — пробормотал Маркус. — Вы меня изменили.
Она шагнула к нему.
— Как же я могла вас изменить?
— Не знаю. Но вы это сделали. — Он вздохнул. — И я не чувствую себя счастливым.
— Не говорите глупостей, Маркус. У вас нет никаких оснований не быть счастливым.
— Разве?
— Разумеется, нет оснований, — подтвердила Гвен. — Вы сохранили ваше состояние. Вы избежали женитьбы на какой-либо совершенно неприемлемой особе.
— Вот как?
— Да. Ваш отец выбрал меня, и я нравлюсь вашей матери, а также вашему лучшему другу. — Она обвила руками его шею. — Вам очень повезло, милорд.
Он снова нахмурился:
— Что вы делаете?
Она улыбнулась:
— Милорд, вы слишком часто задаете этот вопрос. Гвен снова улыбнулась и прикоснулась губами к его губам. Он немного помедлил, потом тоже обнял ее и впился в ее губы страстным поцелуем. Она тотчас же ощутила знакомое желание — но не могли же они предаться любви посреди гостиной...
Наконец он прервал поцелуй и пробормотал:
— Я глупец, леди Пеннингтон. Она положила руки ему на плечи.
— Вот как, лорд Пеннингтон? Почему же?
— Вряд ли это имеет значение. — Он крепко прижал ее к себе. — Достаточно будет сказать, что я прислушивался к моим смехотворным сомнениям, основанным на никакой основе, вместо того чтобы следовать тому, что говорил мне мой рассудок.
Она еще крепче прижалась к нему и почувствовала, как отвердела его плоть.
— Осмелюсь заметить, что в данный момент в вас говорит отнюдь не рассудок.
Он рассмеялся:
— Да уж, можете в этом не сомневаться. — В следующее мгновение граф подхватил жену на руки и понес к двери. — Тем не менее рассудок мой говорит, что гостиная определенно не то место, где можно продолжить наш разговор.
Она поцеловала его в шею.
— Годфри будет поражен.
— К чертям Годфри, — пробормотал Маркус. Он дошел до двери и остановился, чтобы бросить на Гвен вопросительный взгляд. — Так вы хотите уехать из Лондона?
— Ну... не сию же минуту. — Она теребила узел его галстука. — Вполне можно сделать это завтра.
— А знаете, вы пропустите много всяких увеселений. Балы, рауты и тому подобное.
— Я пропускала их и раньше. — Она нахмурилась и посмотрела на его галстук.— Никак не могу развязать эту проклятую штуку.
Он усмехнулся:
— Терпение, дорогая.
— Терпение — это добродетель, которой у меня никогда не было в избытке. — Она заглянула ему в глаза. — Мне кажется, что Холкрофт-Холл — это звучит замечательно.
— Вот как?
— Да, замечательно. Я уже много лет не бывала в английском поместье — ни летом, ни зимой, ни осенью, ни весной. Даже в детстве я гораздо чаще находилась в школе, чем в Таунсенд-Парке.
Он смотрел на нее с улыбкой.
— Вы действительно хотите поехать?
— Я хочу поехать куда угодно, если вы будете рядом, — выпалила Гвен и тут же пожалела, что нельзя взять свои слова обратно. Она еще не была готова делать подобные признания. — Да, конечно. Весна в деревне. Да кто же откажется от такого?
— Почему вы вышли за меня замуж, Гвендолин? — спросил он неожиданно.
— Какой странный вопрос. — Она провела пальцами по его рубашке и восхитилась тем, как напряглись его мускулы под тканью. — Вам был нужен этот брак. Наши отцы решили, что он к лучшему. Кроме того, — она улыбнулась, — полагаю, я вышла за вас замуж по вполне обычным причинам. Вы, милорд, необычайно лакомый кусочек.
— А вы, леди Пеннингтон... — Он открыл дверь и понес ее к лестнице. — Вы действительно совершенно необыкновенная.
Сдавленный вздох прозвучал где-то в сумраке, и Маркус усмехнулся.
— Годфри! — окликнул он невидимого дворецкого. — Утром мы уезжаем в Холкрофт-Холл. Прошу все приготовить.
— Слушаю, милорд. — В голосе дворецкого звучало смирение.
Гвен хихикнула и уткнулась лицом в грудь мужа.
— Он все еще относится ко мне неодобрительно.
— Годфри ни к кому не относится одобрительно. И потом, его одобрение нам не требуется. — Маркус уже поднимался по ступенькам. — Вы хозяйка дома, а он состоит у вас на службе.
Маркус добрался до своей спальни и распахнул дверь.
— Он одобрит вас, дорогая, в тот момент, когда поймет, что я нашел. — Маркус вошел в комнату и ногой затворил дверь. Его взгляд, темный, зеленый и страстный, встретился с ее взглядом. — Мне действительно повезло.
Глава 13
Нет ничего более очаровательного, нем влюбленный мужчина. Разумеется, если это богатый влюбленный мужчина.
Колетт де Шабо

— Отсюда можно увидеть большую часть поместья. — Сидя в седле, Маркус внимательно оглядывал пейзаж, который мог описать даже с закрытыми глазами. Этот подъем в дальнем конце поместья нельзя было назвать настоящей горой, но он вполне его устраивал; это было одно из его самых любимых мест с тех пор, как он научился держаться в седле.
— Замечательный вид, — сказала Гвен, проследив за взглядом мужа.
Маркус посмотрел на нее и попытался скрыть улыбку.
Гвен сидела на лошади довольно уверенно, а ведь всего лишь пять дней тому назад, когда они приехали в Холкрофт-Холл, она казалась очень неловкой наездницей. Конечно, это было понятно: прошло несколько лет с тех пор, как она регулярно ездила верхом. Но сейчас эта женщина уже сидела в седле вполне естественно и быстро превращалась в превосходную наездницу. Гвен твердо решила овладеть искусством верховой езды.
После приезда они с Маркусом каждое утро совершали верховые прогулки, а во второй половине дня она отправлялась на прогулку одна. Поначалу он, естественно, беспокоился, но Гвен наотрез отказалась от сопровождения, сказала, что грум будет ей только мешать, и заявила, что имение — ее дом, поэтому здесь с ней ничего не случится. Маркус же не мог постоянно ее сопровождать — в поместье было множество хозяйственных дел, требовавших его внимания. Но все же он решил, что непременно отправится ее искать, если она когда-нибудь задержится и не вернется с прогулки вовремя.
— Мне здесь очень нравится, — сказал он, все еще глядя вдаль. — Вон там — дорога, ведущая в городок, а за этим поворотом находится домик, который я намерен купить. Вдали можно рассмотреть озеро, но на самом деле это скорее пруд. Когда-то я часами просиживал под тем деревом и смотрел на воду. — Маркус улыбнулся. — В детстве я целыми днями играл вон там, — он повернулся в седле, — у северной стороны дома. Я устраивал битвы игрушечных солдатиков. Да, я командовал замечательными армиями.
Она подняла бровь.
— И всегда побеждали?
Он сделал вид, что удивлен.
— Просто поверить не могу, что вы задали такой вопрос. Разумеется, всегда. Иначе просто быть не могло. Я ведь состоял на службе его величества. — Маркус усмехнулся. — Правда, следует заметить, что ростом я намного превосходил всех придворных.
— Отсюда и дом хорошо виден, — сказала Гвен.
— Удивляюсь, что вы не нашли это местодо сих пор, — проговорил он с усмешкой. — Ведь вы столько времени разъезжали верхом.
Она бросила на него укоризненный взгляд.
— Когда человек изо всех сил пытается усидеть в седле, многие подробности пейзажа пропускаешь.
Граф весело рассмеялся — так он смеялся лишь в детстве.
Маркус прекрасно понимал: Гвен совершенно не нуждалась в опеке. Она была самостоятельной и независимой женщиной, но именно эти ее качества ему больше всего нравились — он понял это только сейчас.
Впрочем, он понял и еще кое-что... Теперь ему стало ясно: Реджи прав и его страхи совершенно беспочвенны, они порождены прежде всего его сомнениями в себе — сомнениями, которые слегка досаждали ему почти всю жизнь и о существовании которых он узнал только сейчас.
В последние дни он понял несколько важных вещей о самом себе. Это произошло среди ночи, когда Гвен лежала рядом. Конечно, у нее были собственные комнаты, но Маркус предпочитал, чтобы она находилась в его постели, и она, кажется, тоже это предпочитала. И вот он наконец-то осознал: его опасения насчет истинной привязанности к женщине, насчет любви — это всего лишь сомнения в самом себе, вернее, сомнения в том, что он достоин любви. Да, как ни странно, ему всегда казалось, что он не достоин любви, но почему— на этот вопрос Маркус затруднялся ответить.
Однако все это было до встречи с Гвен. Теперь же Маркус знал: в его жене есть все, что он искал в женщине. Да, он всегда мечтал именно о такой жене. Гвен была не только хороша собой, но также сообразительна и остроумна.
И, несмотря на независимость своего характера, она старалась делать все необходимое, чтобы стать именно такой супругой, какая была ему нужна, — шла ли речь о том, чтобы научиться изящно сидеть в седле или ответить очаровательной улыбкой на приветствие очередного визитера. Она успела познакомиться с арендаторами и многими обитателями городка и со всеми была неизменно приветлива и любезна. И местные жители, как ему казалось, уже приняли ее в свое сердце.
Как это сделал он.
Если же время от времени какая-то странная тень мелькала в ее глазах, и если он иногда замечал, что она смотрит на него с какой-то необъяснимой грустью, и если она временами погружалась в молчание, словно скрываясь за своей личной стеной, — ну что ж, он вряд ли мог упрекать ее за это. Он и сам провел большую часть жизни за такой стеной — холодный, насмешливый и надменный. Бесчувственный.
— А знаете, дом... необыкновенно величествен. Гораздо более величественный, чем Таунсенд-Парк. — Гвен в задумчивости смотрела на особняк. — Он производит прямо-таки устрашающее впечатление.
Маркус рассмеялся:
— Не могу себе представить, чтобы вам что-то казалось устрашающим.
— Мне многое кажется устрашающим, — ответила она со смехом.
Дом был действительно великолепен, хотя Маркусу это раньше никогда не приходило в голову. Он стоял в самом центре имения уже почти два столетия, и на фоне соседних построек, возможно, и впрямь казался величественной каменной громадой.