Читать бесплатно книгу Дамское общество 1(ловушка для джентльмена) - Александер Виктория

Назад 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 Далее

— Да, уверен.
Реджи снова рассмеялся:
— А как насчет твоего... первого раза? Ведь ты помнишь...
Теперь уже Маркус засмеялся:
— Неужели ты забыл, что она была любовницей моего дядюшки? Эта особа могла притворяться девственной по мере надобности. Видишь ли, у моего дядюшки были странности, впрочем совершенно безобидные.
Реджи взглянул на него с удивлением:
— Но ты никогда не говорил мне, что именно она была у тебя первой. Право, я отчетливо помню, что ты сказал...
— Нет, Реджи, я никогда ничего такого не говорил, возможно, намекнул. Но в то время я был просто мальчишкой. Вряд ли меня можно упрекать за ту маленькую ложь. Хотя я действительно не помню, что говорил об этом.
— Зато я помню, — проворчал Реджи. — И еще помню, как я ревновал. Она была весьма...
— Воистину так. — Маркус невольно улыбнулся. — Она была очень... изобретательна.
— Да, необычайно изобретательна. — Реджи издал странный звук — нечто среднее между вздохом и стоном.
Он издавал этот звук всякий раз, когда они, вспоминая юность, заговаривали именно на эту тему. Причем с течением времени вышеупомянутая леди становилась в их юспоминаниях все более изобретательной. Реджи довольно долго молчал, потом сказал:
— А может, ты помнишь хорошенькую белокурую горничную. Это было перед тем, как мы уехали в школу. Разве она не...
— Поскольку она соблазнила меня с умением, которое совершенно не соответствовало ее возрасту, вряд ли это так.
— Тогда, старина, тебе придется сделать все, что в гвоих силах, — сказал Реджи. — Все было бы проще, если бы твоя мисс Таунсенд была опытна. Но полагаю, тебе бы это тоже не понравилось.
— Ясное дело...— пробормотал Маркус— Считаетс;я, что девушки должны быть...
— Всем тем, чем не являемся мы. — Реджи криво усмехнулся. — Я бы не стал этого менять, но все равно обидно за них.
— Мне тоже. Но так уж создан мир. Не мы придумываем правила, но мы должны их придерживаться. Мисс Таунсенд неукоснительно следовала этим правилам. За немногими исключениями, связанными с драматическими событиями ее жизни. Я ничуть не сомневаюсь в ее добродетели, — продолжал Маркус, отогнав беспокойную мысль о том, что он, возможно, и ошибается. Нет, если он в чем-то и уверен в отношении Гвен, так это в ее невинности. — Она считает: поскольку мы хотим иметь двоих сыновей, у нас должно быть всего две ночи любви.
— Действительно, похоже на девственницу. Придется тебе самому проделать всю работу.
— Ну да. Просто мне не хочется, чтобы она... то есть... — Маркус поморщился. — В общем, не важно.
Реджи расхохотался:
— Мне кажется, я в жизни не видел зрелища забавнее, чем ты в данный момент.
— А вот мне не до смеха.
— Послушай, Маркус, это ведь обольщение — такое же, как и всякое другое. Может быть, немного более медленное... с учетом ее ранимости. Но я уверен, что у тебя все получится.
— Твоя уверенность потрясает. Однако я был бы весьма признателен, если бы мы оставили сей предмет.
— Как хочешь. — Реджи помолчал, потом на его губах заиграла плутовская усмешка. — Две ночи, говоришь?
— Хватит!
Реджи рассмеялся. Маркус же, нахмурившись, проговорил:
— Как бы это ни было забавно, но ее отношение к детям меня очень беспокоит.
— Да?
— Она постоянно говорит о сыновьях, о наследниках.
— Тебе действительно нужен наследник.
— Разумеется. Но мне кажется крайне странным, что она так пренебрегает дочерьми.
— Не забывай, в какое положение она попала. Потеряла все из-за того, что она — женщина и не может быть наследницей. Так что вполне логично, что дочери ее не интересуют.
— А я как-то не думал об этом. Да, пожалуй, ты прав.
— И она, наверное, не понимает, что ты склонен иметь дочерей. Ты ведь склонен?
Маркус молча пожал плечами.
Реджи ухмыльнулся и вновь заговорил:
— Уверяю тебя, приятель, ты надолго запомнишь эту ночь.
— Воистину, — кивнул Маркус, сейчас он снова думал о своей молодой жене.
«Разумеется, она девственница, — говорил себе Маркус. — Но неужели только это меня смущает? Нет, конечно же, нет. Меня беспокоит... нечто более важное».
Взглянув на друга, граф пробормотал:
— Понимаешь, она... замечательная.
— Вот как? — с ласковой улыбкой спросил Реджи. — Но что именно ты имеешь в виду? Может быть, внешность?
— Да, она хорошенькая, — кивнул Маркус. — Но хорошеньких не так уж мало. Нет, я говорю о другом.
— О чем же?— Реджи с любопытством взглянул на друга.
— Видишь ли, она взяла свою судьбу в собственные руки — отказалась стать бедной родственницей и жить подачками. Уверяю тебя, уехать из Англии, чтобы наняться в гувернантки, не самый благоразумный поступок. У нее явно есть склонность к необдуманным поступкам, когда ее загоняют в угол.
— Как у лисы?
Маркус проигнорировал вопрос и продолжал:
— Но у нее замечательный характер. Я все больше и больше в этом убеждаюсь.
— Неужели?
— Она волевая и решительная...
— А ткже упрямая и самоуверенная?
— Возможно. Но она очень смелая, хотя и очень ранимая. Пока что я видел... только отблески разнообразных свойств ее натуры. Все это сбивает с толку, но опьяняет.
— Опьяняет?
— Ну, наверное, я выбрал не то слово, — солгал Маркус, потому что «опьяняет» казалось ему вполне подходящим словом. — Наверное, лучше сказать интригует.
— Забавно... Ведь все эти ее замечательные качества ты еще совсем недавно считал недостатками.
— Не может быть! — Маркус покачал головой. — Ты уверен?
Реджи с улыбкой кивнул:
— Совершенно уверен.
Маркус задумался... Конечно же, у Гвен очень непростой характер, и ее трудно понять. Более того, он даже представить не мог, что ей придет в голову через минуту. К тому же ему не давала покоя мысль о том, что она скрывает от него нечто очень важное. И все же Гвендолин нравилась ему все больше, и он не мог не восхищаться ею.
Реджи внезапно поднялся на ноги.
— Мне давно пора идти, — заявил он. — Я благодарен тебе за гостеприимство, но сейчас у меня неотложные дела. Полагаю, у тебя тоже.
— Да, конечно, — пробормотал Маркус. И тут же снова подумал о Гвен, Она, наверное, уже поднялась к себе. Ее комната соединялась с его комнатой. Ждет ли она его? Задается вопросом, каково это будет, когда он наконец-то заключит ее в объятия? Волнуется ли она? Боится? Пылает?
— Должен заметить, Маркус, что сегодня вечером ты окончательно развеял мои иллюзии. Я никак не ожидал увидеть тебя в таком состоянии.
— В каком состоянии? — Маркус нахмурился. — О чем ты говоришь?
— О тебе. Ты сам не свой. Ты рассеян. Озабочен. Твои мысли витают где угодно, только не здесь. Ты ведешь себя так, словно тебя мучают прежде неизвестные тебе чувства. — Реджи покачал головой и вздохнул с излишне драматическим видом, — Если бы я не был уверен в том, что это невозможно, я бы сказал, что ты влюбился. — Он попытался скрыть усмешку, но не сумел.
Маркус пожал плечами.
— Очень хорошо, что ты в этом уверен.
Реджи внимательно посмотрел на друга и пробормотал:
— Знаешь, я уверен, но не совсем. Наверняка я знаю только одно: ты всегда был излишне осторожен. Я часто спрашивал себя, действительно ли такова твоя натура, или это просто потому, что у тебя всегда имелся выбор, когда ты сталкивался с вероятностью, что твои чувства будут задеты. Бегство — вот что это на самом деле. Но теперь у тебя нет возможности сбежать. Теперь у тебя есть жена.
Маркус фыркнул:
— Вздор.
— Возможно. Просто я поделился своими соображениями. Можешь отнестись к ним как тебе угодно. — Реджи пожал плечами и направился к двери. Потом вдруг остановился и, обернувшись, добавил: — Ты сказал, что мой пример научил тебя, что любви следует избегать во что бы то ни стало. Если так, я сослужил тебе плохую службу.
— Реджи...
— Однако я могу дать тебе совет, который может тебе сейчас пригодиться.
— Ты никогда еще не давал мне советов.
— Я никогда еще не оказывался в таком странном положении. То есть никогда еще не знал больше, чем ты, о каком-то... определенном предмете. — Реджи бросил на друга иронический взгляд.— Так вот, слушай.., Закрой глаза, не обращай внимания на голос рассудка, который звенит у тебя в голове, и прыгни в эту пропасть. — Он усмехнулся. — Падение великолепно.
— А приземление?
— О, приземление может убить тебя. Но риск — дело стоящее. Как и все ценное в нашей жизни.
— Значит, я могу и полететь?
— Можешь, — кивнул Реджи. — Даже короткий полет великолепен. А если тебе особенно повезет, ты, возможно, вообще не опустишься на землю. Должен сказать, я ужасно тебе сейчас завидую. — Реджи внезапно помрачнел. — Видишь ли, я-то всегда опускался на землю.
Молча кивнув на прощание, Реджи вышел в коридор и осторожно закрыл за собой дверь.
Маркус в задумчивости прошелся по комнате.
Была ли какая-то доля истины в словах Реджи? Конечно, нет. То, что представлялось виконту долгожданной встречей с любовью, было, без сомнения, всего-навсего попыткой разобраться в сложной натуре Гвендолин. Его эмоциональное состояние было всего лишь замешательством, которое испытывает мужчина, пытаясь понять любую женщину. А ведь Гвен — не любая женщина; она действительно необычная. И она — его жена.
Ах, ну конечно, Гвендолин ему нравится. Очень даже нравится. Она — это тайна, которую очень хочется разгадать. Он всегда имел склонность к Тайнам, а Гвен — достойная цель. Женщина, смущающая и сбивающая с толку. Но чем же он все-таки увлечен? Женщиной? Или тайной?
Во всяком случае, было очевидно: семи с половиной лет может оказаться совершенно недостаточно.
Глава 9
Мужчина никогда не бывает столь очарователен, как ему кажется, но мы заставляем его поверить, что он неотразим.
Колетт де Шабо

Гвен не очень-то понимала, чгго ей делать в данной ситуации. Действительно, чего именно от нее ждут? И ждут ли чего-либо?
Она подошла к окну и раздвинула занавеси. Уже давно стемнело, и не было видно ни души. Гвен тяжко вздохнула — ее одолевали дурные предчувствия. Еще ни разу в жизни у нее не было так тревожно на душе.
Где сейчас Маркус? Вообще-то это не имело значения. Они с Беркли могли просидеть в библиотеке хоть всю ночь— ей все равно. Все было бы гораздо проще, если бы он не стал настаивать на своих — она судорожно сглотнула — супружеских правах сегодня ночью.
Конечно, дело не в том, что ей не хотелось уступать его настояниям. Это ее долг и серьезная часть их договора. По крайней мере, на последующие семь с половиной лет.
Гвен задернула занавеси и осмотрелась. Комната была просторная и прекрасно обставленная. Сейчас здесь тепло и уютно, а при свете дня станет еще лучше. Гвен очень понравилась спальня, однако она решила, что со временем кое-что в ней изменит в соответствии со своим собственным вкусом. Теперь она леди Пеннингтон и может делать все, что пожелает.
Леди Пеннингтон?
Гвен покачала головой. Неужели она действительно леди Пеннингтон? Неужели прошла всего неделя с тех пор, как она вернулась в Англию по вызову мистера Уайтинга? Да, прошла всего лишь неделя, но этого оказалось достаточно, чтобы жизнь ее изменилась. Она больше не одинока. Она взяла на себя ответственность за племянниц, и, о Господи, ей приходится прятать их от своего мужа, Маркус — ее муж, и он может войти сюда в любой момент. И он захочет... вернее, потребует...
Нет! Она вдруг почувствовала, что ей хочется выбежать за дверь, хочется убежать из дома, и покинуть Лондон. Впрочем, нет, убегать было бы глупо. Ведь Маркус — человек разумный. И, судя по всему, он будет очень заботливым мужем. Даже затеяв нелепый спор о том, как долго они будут жить вместе, Маркус думал о ней, о ее благополучии. А ведь он вполне мог бы не считаться с ее желаниями...
Кроме того, она все больше убеждалась в том, что ее муж — очень порядочный человек. Скорее всего, он женился на ней только ради тех, кто зависит от него. Он принял все ее требования и просил взамен лишь одного — верности и преданности. И она была абсолютно уверена: Маркус никогда не обидит ее и не станет насильно навязывать ей свою волю.
Более того, он не просто порядочный человек, он замечательный. Маркус заставлял ее смеяться, даже когда ей этого не хотелось, и он... очень мило улыбался. К тому же он постоянно смущался, хотя и старался это скрыть.
А когда он ее целовал, или когда его рука прикасалась к се руке, или когда взгляды их встречались, — в эти мгновения у нее перехватывало дыхание, и она ощущала дрожь во всем теле.
А вдруг он вообще не придет? А вдруг решит не вступать в брачные отношения? Что ж, ей нет до этого никакого дела, ей все равно...
Но уже в следующее мгновение Гвен поняла, что ей не все равно. Совсем не все равно.
А может, он ждет, что она придет к нему?
Гвен направилась к дальней двери. Молоденькая горничная, которая помогла ей переодеться, сказала, что эта дверь ведет в туалетную комнату, разделяющую ее комнату и комнату мужа. И еще девушка с улыбкой добавила, что Маркус отпустил своего камердинера на всю ночь.
Что ж, ничего страшного, если она заглянет в комнату мужа. Если же он...
Тут дверь вдруг растянулась, и ее пропорции исказились, словно отражение в кривом зеркале. Дверь стала необыкновенно высокой и узкой и, казалось, нависла над ней, страшная и угрожающая...
На самом же деле то была лишь игра ее воображения.
Дверь была деревянная, обитая медью по краям, — дверь как дверь. Так что бояться нечего.
Гвен расправила плечи и крепко ухватилась за дверную ручку. Мадам Френо, а также Колетт хорошо подготовили ее к тому, что произойдет сегодня ночью. Конечно, она волновалась, но в этом не было ничего удивительного. Бояться ей нечего. Ведь Маркус — ее муж.
Гвен вошла в туалетную комнату и обнаружила, что дверь, ведущая в комнату Маркуса, чуть приоткрыта.
— Маркус! — Она немного подождала, потом осторожно открыла дверь.
Комната была больше, чем у нее, но не намного. На столе, между двумя удобными креслами, стоявшими перед камином, горела лампа, бросавшая на стены мягкий свет. У одной из стен стоял шкаф, у противоположной — комод. Вся мебель была темная, массивная, и она блестела даже при неярком свете лампы. Ей показалось, что в комнате мужа пахнет чем-то знакомым, но чем именно, она не могла определить.